Марина Казанцева: Стамуэн

В глаза метнулся континент. Взлетели стаи крылатых людей с сиреневых, искристых гор Левиавира. И вот широко раскинулись бирюзовые воды другого океана. По ним неслись флотилии сибианов — по сто суден под облаками парусов. И третий континент, как многоцветная, драгоценная запятая, пересечённая цепью белых гор Мзивара. И снова мерцающие брызги и пение воздушных струй над сиреневыми водами и безднами Сиваруса.

Многоцветье водопадов ниоткуда, пурпурные озёра, фонтаны синих вод, деревья высотой до неба и чернокаменные горы материка Урсамма.

Плывут над океаном, словно облака, зелёные, живые острова — родина прекрасноликих сибианов. И вот приблизились и замерли цепи синих гор меж двух океанов, между днём и ночью — хребты Рорсеваана. И на одной вершине — дворец Владыки.

Видение погасло.

Они потрясены и почти не дышат.

— Это сон Рушера. Планета Рушара под солнцем Калвин. Место жесточайшей тирании. Четыре расы обречены на гибель, если не исполнятся пророчества и не придут Герои. Вам решать, кем вы там будете. И будете ли.

— Мы обязаны? — спросил Заннат.

— Нет, конечно, — с улыбкой отвечала Эдна. — Воды вам хватит. Додоны бросят вам остатки сухих пайков. Через три дня вас найдут.

— А что будет с нами в этом новом мире? — спросила Маргарет. — Не получится ли так, что мы погибнем?

— Не могу вам ничего сказать об этом. Будущее для меня закрыто. Да и никто, я думаю, сказать не может. Но, вы там будете не одни и всех увидите. Вы все изменитесь. Больше мне нечего добавить, прощайте.

И Эдна исчезла так же внезапно, как и появилась. В полутьме пещеры снова воцарилось молчание. Никто не решался ничего сказать и ничего спросить.

Маргарет и Аарон переглянулись. Они о чём-то безмолвно спрашивали друг друга. И, наконец, решение созрело.

— Мы идём, — сказали оба и поднялись с места, как сидели — держась за руки.

В тот же миг пространство посреди пещеры заколебалось, словно испуская волны. Очертания камней смялись, как бумага, и разошлись. И вот от пола и до потолка раскрылась щель. Это был пространственный тоннель. Внутри — сплошная чернота и неизвестность.

Маргарет и Аарон подошли ко входу в странный мир Рушары, лишь на мгновение заколебались и с криком прыгнули, и скрылись в темноте.

«Ну что же мы?» — подумал Ланселот и с надеждой посмотрел на Нэнси.

«У меня есть шанс», — подумала Джиневра и встала с опостылевших камней.

Боб Мелкович протянул ей руку. Они вместе подошли к туннелю. Нэнси Грэхем оглянулась на остальных, словно ожидала одобрения.

Никто ничего не говорил. Заннат смотрел на них во все глаза, на лице Красавчика было явное сомнение, а Фарид прятался в тени.

— Идём, — тихо шепнул Джиневре Ланселот.

Чернота провала поглотила их.

— Ты пойдёшь? — спросил у Гесера Заннат.

— Ещё чего! — испугался тот. — А вдруг нас обманули?! Почему Эдна была такой странной?!

— Моррис, ты пойдёшь? — обратился к Красавчику Заннат, которому было страшно соваться в неизвестность.

— Не знаю, — отозвался Габриэл. — С какой стати я должен верить призраку?

Щель в пространстве продолжала пребывать в неподвижности. Её края не колебались.

Ньоро поёжился, бросив взгляд в бездонную черноту.

«А может, встретимся?» — подумал он. Подойдя к щели, Заннат осторожно просунул руку в темноту. Ничего не произошло, рука никуда не исчезла.

«Решайся, партнёр», — подбодрил он себя шуткой. И с криком прыгнул в неизвестность.

— Н-да, — сказал Красавчик, — это надо быть авантюристом, чтобы так вот взять и сунуть башку к чёрту в пасть.

Фарид не отвечал, лишь оглянулся, не убирая ладоней от лица. Моррис на него не обращал внимания. Он, стоя на безопасном расстоянии, пытался заглянуть в дыру. Из людей в пещере оставалась ещё Алисия, но она спала.

— Ай, чёрт с ним! — решительно воскликнул Габриэл и с разбегу нырнул в тоннель. Его крик сразу оборвался.

Тогда Фарид вылез из своего угла и, уже никого не опасаясь, отнял руки от безобразного лица. Его обезьяньи губы покривились.

— А как же я? — плаксиво он спросил у темноты. — Мне так и оставаться обезьяном?

Ответить было некому. Алисия продолжала тихо спать.

Фарид приблизился к щели и попытался унюхать что-нибудь своими широкими и чёрными ноздрями. Ничем не пахло. Он снова покружил вокруг.

— Ну хоть бы кто толкнул! — воскликнул он. Толкнуть Фарида было некому и он с жалобным обезьяньим рёвом нырнул в тоннель.

На некоторое время воцарилась тишина — портал не закрывался. Он продолжал всё так же неподвижно висеть в паре сантиметров над полом.