Марина Казанцева - Стамуэн

— Это была змея?

— Нет, ещё не Змея. И она развалила своё убежище на четыре части. И выпала в Ничто. В Пустоту. Там не было места даже для самой крохотной козявки, даже для мельчайшей частицы вещества. И Образ Мысли испугался, потому что почувствовал страх одиночества. Он принялся торопливо выкидывать из скорлупы образы вещей, наделяя их Сущностями. И первыми вышли додоны. То есть мы.

— Мы…

— Да. И только потом появились боги.

— Зачем?

— Так захотелось мысли. Она всё никак не могла избавиться от своего страха и думала, что ей нужны собеседники.

— А с нами ей было скучно?

— Мы — сами по себе, а мысль — сама по себе. И только потом появились те, кого называют Живые Души.

— Кто они?

— Вот это и есть настоящая тайна. Знаю только, что без них мир был бы одиноким, как Образ Мысли, пока она не стала мыслью.

— А потом кто вышел?

— Это был не Кто, а Что. Только об этом ты услышишь не скоро. Спи давай.»

«А потом был Конец всех Сущностей. Его имя не называется. Смертные называют его Смертью. Пищей ему служат живые души. Когда пища иссякнет, Смерть тоже умрёт. Додоны были бессмертны, а умерли. Боги были вечны, а сгинули. А Смерть не вечна, но живёт. Она, как змея, жрёт саму себя. От ненависти извивается и кусает лицо Мироздания. Она оттягивает свой конец, еле дышит, а пьёт души. Страшно ей, убогой, бесится она от голода и всё боится, что пищи ей не хватит. Всё проклинает мысль, поскольку не знает, что с ней станет после смерти. Куда ушли додоны? Почему молчат боги?

Сегодня Ночь Призывающего. Скоро Ночь Пищи. Тошно! Ох, тошно!»

Спящий застонал. Никто не слышал его — все спали. Рассвет медленно занялся, но Солнце задерживалось. Потом оно разом выскочило на полдиска и осмотрелось. Лик его был красен и гневен. Медленно распаляясь, Солнце выбралось над линией горизонта и залило поверхность земли мрачным багровым светом. Вся живая мелочь суетилась — кто убегал, кто прятался.

Спящий снова издал тихий стон. Глаз Императора раскрылся внутри его лба и огляделся. Он увидел Солнце и, не мигая, уставился на него.

«Чего тебе?»

Солнце высокомерно промолчало.

«Где я?»

Никто не ответил. Глаз закрылся.

— Распределяемся так: Эдна дежурит у канистр с водой. Поисковые пары такие: Аарон с Заннатом. Фарид с Амандой…

— Я не согласна! — тут же заупрямилась Аманда, недовольная тем, что профессор поставил её в одну пару с Гесером.

— Послушай, Аманда, — ухмыльнулся Боб Мелкович. — В конце концов, это не семейная жизнь.

Студенты начали переругиваться и спорить, кто с кем не пойдёт.

— А можно мне пойти с Вилли? — трогательно попросил Маркус.

— Да пожалуйста! — поразился подобному смирению профессор Кондор.

Наконец, кое-как все распределились. Боб Мелкович всеми хитростями увязался за Нэнси. Маргарет избрала своим спутником Аарона Коэна. Рыжая Аманда предпочла пойти с Фальконе, чтобы не вызвать ревнивый гнев Алисии. Беспечный Красавчик не возражал против веснушчатой отличницы Алисии Морешо. Конечно, есть и более симпатичные особы, но связываться с ними небезопасно.

Итак, все распределились, на месте остались только Фарид Гесер и Калвин Рушер. Никто не пожелал пойти с одним из них в паре. Они окинули друг друга уничтожающими взглядами: ни дать, ни взять, две змеи перед боем.

Эти двое всегда представляли собой уморительное зрелище. Оба невысоки ростом, даже похожи во многом — во всяком случае оба были брюнетами. Но, у Фарида Гесера был большой горбатый арабский нос — отцовское наследие — а характером он напоминал брюзгливую старуху. Вечно всем недоволен и на всё обижен. Фарид полагал, что все — абсолютно все! — его несправедливо затирают. Это состояние язвительный Коэн называл «а я бедный, несчастный сирота!», за что Фарид его искренне не любил.

Калвина Рушера отличали от приятеля более мелкие и правильные черты лица. Но, злопамятностью он значительно превосходил Фарида. Оба были убеждёнными антисемитами. Профессор очень умно поселил их в одной палатке, тем самым замкнув агрессию внутри этой пары — приятели непрерывно грызлись по любому поводу.

Профессор Кондор всем задал направление, строго-настрого наказал быть осторожными и в случае чего немедленно бежать в лагерь. Все отправлялись на поиски пропавшего Берелли. Спит где-нибудь, пьянчуга непутёвый! Может, даже ногу поломал.

— Ты нарочно отправился со мной? — с подозрением спросил Вилли.