Ник. Горькавый - Возвращение астровитянки

Мужчина улыбнулся и промолчал. Они стояли совсем рядом друг к другу. Его грудь тоже тяжело вздымалась, а по щекам стекали капли пота.

— Что-то вы бледный! — отметила Элиза. — Возможно, солнце напекло вам голову.

— Возможно… — сказал он.

— Вот было бы забавно, если бы вас хватил солнечный удар и вы меня упустили бы в воду, — усмехнулась Элиза. — Что тогда стали бы делать?

— Я сделал бы вот так, — бледный незнакомец встал на край обрыва — там, где раньше стояла Элиза. В следующую секунду он снял очки и бросил их на гравий.

И прыгнул с обрыва вниз головой.

Элиза ахнула и подбежала к самому краю пропасти, едва не последовав за бородатым человеком.

Тело мужчины летело вниз несколько длинных секунд и наконец взорвало воду высоким всплеском. Элиза хорошо видела, как окутанная белыми пузырями стрела пронзила стекло бухты и изогнулась в зеленоватой глубине. Описав дугу в солёной толще, человек вынырнул на поверхность.

Живой!

Всхлипнув, она зачем-то схватила с земли тёмные очки и поспешила вниз по известной ей тропинке — узкой и головоломной.

Когда Элиза спустилась, мужчина уже выбрался из воды и стоял на самом краю каменной россыпи.

Девушка свирепо налетела на незнакомца:

— Чудовище! Вы меня до смерти напугали! А если бы вы разбились?! Сумасшедший!

Она, бледная и разозлённая, ударила в широкую грудь незнакомца кулачком и в следующее мгновение оказалась в неожиданном объятии.

— Элиза, — сказал мужчина сдавленным голосом. — Я люблю вас.

Она не поверила своим ушам. Он знает, как её зовут? Она подняла глаза на его бородатое мокрое лицо, по которому бежали крупные солёные капли.

— Вы кто? — ошеломлённо спросила Элиза, у которой не осталось сил освобождаться от держащих её мускулистых рук.

— Я — Майкл, — произнёс упавшим голосом мужчина.

О боги!

Элиза отстранилась от незнакомца и потрясённо всмотрелась в его лицо. Короткий бобрик вместо длинных волос, усы и мягкая борода во все щёки. Чёрных очков уже нет.

— Не может быть, — слабо сказала она, начиная прозревать мучительно знакомые черты, — у вас карие глаза, а у него…

Незнакомец быстрыми движениями снял контактные линзы, и Элиза увидела знакомые голубые глаза Джерри. Её опять окутало ощущение дежавю. Ноги её ослабели, и в ушах зазвенело…

Когда Элиза пришла в себя, её голова покоилась на груди Майкла, а он крепко обнимал девушку.

Она не видела его лица — перед глазами стояло море, но она остро чувствовала руки Майкла.

Удивительное ощущение.

В этих сильных руках была такая проникающая в душу надёжность, что Элиза не находила в себе сил, чтобы вырваться из объятий обманщика.

Она долго наслаждалась неожиданным чувством, глядя на тёплое близкое море. Оно ласково плескало на девушку солёными брызгами, и они текли по лицу Элизы. Майкл молчал, поглаживая её плечо. И слова были совсем не нужны, и шёл между молодыми людьми какой-то быстрый сбивчивый диалог касаний, дыханий и сердцебиений, который был умнее слов и убедительнее доводов.

Элиза смотрела на море, грелась в тесном объятии и слушала сбивчивые удары двух взволнованных сердец. И вот они совпали и застучали в звонкий унисон. И от тёплых капель этих ударов что-то холодное таяло в душе девушки…

— Ты действительно любишь меня? Ты правда никогда меня не бросишь? — спросила она еле слышно.

— Люблю… и никогда не брошу, — сказал над ней встревоженный голос, и грудь, к которой прижималась Элиза, взволнованно задрожала.

И Элиза не выдержала. Она заплакала сильнее, потянулась и робко обняла Майкла за шею. А он нежно стал целовать солёное лицо девушки, и с каждым его поцелуем отлетал ещё один окаменелый черепок с её замороженной души. И наконец она по-настоящему поверила; взяла его лицо в руки, вдохнула его дыхание и стала ненасытно и бесконечно пить чудесную влагу его губ.

Ей двадцать лет не давали поцеловать любимого человека.

Мраморный пол веранды отгораживался стеклянной стеной от дубового паркета огромной гостиной виллы Уайтшильдов. Солнце уже садилось в море, окрашивая персидские узоры настенных ковров в красноватый оттенок.

Элиза сидела на диване рядом с бородатым незнакомцем. Конечно, он уже давно не был незнакомцем, да и сидели они вполне неформально — оба в махровых халатах, приняв душ после морского купания. Честно признаем — душ они принимали порознь, но сидели, тесно обнявшись. Элиза просто тонула в атмосфере любви, такой непривычной и незнакомой для неё. Но вот она с трудом вынырнула на поверхность, глотнула воздух горячим ртом и взволнованно шепнула: