А. Живой - Симфония

– Давайте, какое есть, – согласился Идель, – мне все равно.

Бармен снова недоверчиво покосился на него, затем перегнулся через стойку, поманил его к себе и тихо попросил:

– А ну, покажи зубы.

Идель отчего-то послушно открыл рот. Бармен заглянул туда и остался доволен. Он вдруг заулыбался, подал кофе и пошел покурить. А довольный Идель сел в угол за столик и с блаженством стал потягивать густой напиток, осторожно обнимая чашку замерзшими пальцами.

Вдруг рядом кто-то громко зачавкал. Идель поднял глаза и увидел, что за соседним столиком сидит скелет и уплетает картофельные оладьи. Скелет был ужасно простужен. Он постоянно чихал, кашлял и кутался в клетчатый плед. «Странно, – подумал удивленный Идель, – скелет, а оладьи ест».

– Ничего странного, молодой человек, – сказал громко скелет и чихнул.

– Ну, скелет, – вдруг обиделся он, – ну, оладьи ем. А вам какое дело?

– Да я ничего, кушайте, – сказал Идель и отвернулся, неожиданно заметив, что в другом углу сидела какая-то компания. От нее вскоре отделился молодой брюнет в галифе. На его плечи была накинута стройотрядовская куртка. Брюнет медленно приблизился к Иделю и спросил:

– Пардон, уважаемый, у вас свободно? А то перекусить не с кем по душам.

– Конечно, конечно, – ответил Идель, – Я только рад буду компании.

Брюнет отошел к стойке и вернулся с подносом.

– Голова Купидона, – радостно сообщил он, – абсолютно свежая и никакой химии.

Идель оглядел поднос: там действительно лежала голова. Голова моргнула и уставилась на него.

– Не желаете отведать? – предложил брюнет. – Ну, хотя бы глазик, левый, а, или правый, тоже ничего?

Идель внимательно посмотрел на левый глаз Купидона, тот был карий, а правый – голубой.

– Ну, за компанию, а? – продолжал упрашивать брюнет.

– Ну, разве за компанию, – нерешительно промямлил Идель. – Я, знаете ли, никогда не пробовал.

– И не пробуйте, – подал голос скелет, – Я однажды пробовал, потом неделю животом маялся.

– А ты, старый хрен, молчи! – рявкнул на него брюнет, – Не тебе предлагают. Ты в головах, как свинья в апельсинах разбираешься. Даже хуже.

– Да ты, Аполлинарий, не горячись, пошутил я, – сразу струсил скелет.

– Меня Аполлинарием зовут, – представился брюнет, обращаясь к Иделю, и застенчиво улыбнулся, обнажив передние клыки, – Вампир я по совместительству. А так – шофером работаю.

– Да я, собственно, кофе тут зашел попить, – в конец растерялся Идель.

– Ах, кофе… – сказал вампир и заплакал, – а поговорить? Ведь никто меня не понимает, не любит. А так хочется поговорить иногда.

Он так расстроился, что выронил поднос, и голова Купидона укатилась под стол. Аполлинарий нагнулся, полез за ней, и оттуда, то и дело стали доноситься его всхлипывания вперемешку с чавканьем:

– Никто меня не любит, – хрум – не ценит.

Когда он снова показался и встал во весь рост, голова Купидона лишилась одно уха и правого глаза.

– Грустно мне, – заявил вампир, поставив поднос с объедками прямо перед обалдевшим Иделем, – пойду, покусаю кого-нибудь.

Идель хотел его успокоить, но тут в кафе веселой ватагой, разом уничтожив тишину, вдруг ввалились подгулявшие челюскинцы и стали требовать пива и женщин. Половина из них встала в очередь. Остальные расселись на столах, принялись петь песни и курить махорку. Из-за дыма у Иделя закружилась голова, и недопив кофе он вышел из зала.

В темном фойе Идель споткнулся, уронив зонтик, а когда нашел его, долго шаря по полу на ощупь, кто-то мягко положил ему руку на плечо.

– Тебе все приснилось, милый, – сказал задушевный голос.

– Хорошо, – ответил Идель, – все приснилось.

Он открыл зонтик и снова вышел в парк.

Когда в лесной долине закончилась солнечная пора, опали листья с деревьев, и обитатели столицы королевства стали готовиться к празднику осени, в городе внезапно появились они. Предатель из свиты короля открыл ворота Рыцарю Смерти, что привел это войско, и город был захвачен мгновенно. Воздух наполнился предсмертными хрипами. Заполонив все улицы, убийцы в кожаных плащах и медных шлемах предались разбою и грабежам. Их были тысячи. От топота ног, блеска клинков и стонов терзаемых людей, стало трудно дышать. Сотни трупов устлали камни мостовой, плавая в собственной крови.

Король сражался долго, но, в конце концов, с горсткой оставшихся воинов отступил и укрылся в неприступном замке на горе Монтхибелло. И теперь окруженные со всех сторон, обитатели осажденного замка медленно умирали. Там, вместе с королем, волею судьбы оказалась и гордая Хельга, – его сестра, приехавшая в гости на праздник осени.