К счастью трамвай быстро приехал. Выбравшись за углом техникума из набитого людьми вагона, веселой компанией они устремились к главному входу. На ступеньках у массивных дверей Ольга заметила двух волосатых парней, явно хипповского вида. Один походил на бледнолицего отличника-очкарика, а второй высокий, в зеленом свитере с холщовой торбой, показался Ольге похожим на заросшего крестьянина. «Странный какой-то, – решила она, бросив осторожный взгляд на высокого парня, – впрочем, если причесать…»
Они успели ввалиться в аудиторию, когда третий звонок еще звенел. Ирина Степановна, оглядев всю компанию, смягчилась.
Монтуриоль проснулся поздно совсем разбитым. Очнувшись, он быстро оделся и вышел сквозь дверь.
В городе уже во всю кипело веселье. Очень рано начавшийся карнавал наполнил собой все улицы. По ним теперь совсем невозможно было пройти из-за огромного скопления людей. Отовсюду гремела музыка, и слышались радостные крики. То тут, то там раздавались глухие щелчки хлопушечных выстрелов, взрывались шутихи, дождем сыпалось конфетти.
Пробравшись сквозь толпу, Монтуриоль свернул с улицы влево и оказался в узеньком переулочке, застроенном старыми каменными домами. Посреди переулка стояла огромная бочка с вином, к которой время от времени подходили гуляки со своими кружками и, осушив их, подходили снова.
– Выпей, молодой-красивый, за здоровье дядюшки Сохо, – предложила цыганка, возникшая перед ним в сиянии своих красных юбок.
Монтуриоль выпил, поцеловал ее в губы и пошел дальше. Мимо бежали какие-то люди. Они дудели в дудки и били в барабаны. От этого грохота с хрустом лопались стекла в домах и падали с подоконников горшки с цветами. Миновав переулок, Монтуриоль свернул за угол и столкнулся нос к носу с полицейским. Тот внимательно впился в него глазами, словно припоминая, где он мог видеть это лицо.
– Полицейский, – произнес Монтуриоль, – на улице дождь.
Полицейский немедленно вытащил зонт и раскрыл его.
– Спасибо, мистер, – поблагодарил он, затем развернулся и побежал в сторону соседней улицы.
Добравшись, наконец, до нужного дома, Монтуриоль поднялся на крыльцо и постучал в дверь железной подковой, висевшей на двери вместо звонка. На стук дверь открыл юноша в тюбетейке.
– Здравствуй, Салям, – сказал Монтуриоль, – у тебя трава есть?
– Найдем, – ответил медлительный Салям, – заходи.
Монтуриоль вошел в дом и притворил за собой тяжелую дверь, издавшую протяжный скрип.
В комнате на обшарпанном диване сидел Черношварц. Рядом с ним поместился Шифер и маленький Епифан, в обнимку с тощим котом по кличке Мораторий. Маленький Епифан о чем-то горячо просил Черношварца, и тот уже почти согласился поверить ему на слово, но вдруг передумал и твердо сказал «Нет».
Мораторий мягко потыкался носом в епифановский подбородок, что-то промурлыкав ему на ухо. Епифан замолк и успокоился, словно получил все, что хотел. Оказавшись в комнате, Монтуриоль поздоровался со всеми и сел в кресло напротив дивана. Кот тут же спрыгнул на пол, подошел к нему на мягких неслышных лапах и, свернувшись клубком в ногах, сладко засопел.
– Любят тебя коты, – заметил Епифан.
– Меня все твари любят, – спокойно заметил Монтуриоль, – да и я их…
Несколько раз погладив разомлевшего кота по загривку, он вдруг обхватил его тонкую шею железными пальцами и сжал изо всех сил. Кот не издал ни звука, даже не дернулся, приготовившись быстро умереть, когда из него выйдет последний воздух. Затем Монтуриоль не торопясь, развернул белую кошачью морду к себе, словно желая посмотреть, как тот будет умирать.
– Ладно, живи киса, – передумал Монтуриоль и разжал пальцы, отпуская испуганное животное на свободу.
За это время Салям раскурил трубку, затянулся три раза, а потом передал Черношварцу. Тот бережно взял ее черное тело, поднося ко рту. Сделав три положенные затяжки, отдал трубку Шиферу, а сам откинул голову назад и закрыл глаза. Его широкое лицо выразило первую стадию блаженства.
– Кайф, – сказал Шифер и помотал головой.
Трубка пару раз прошлась по кругу и, дойдя до Монтуриоля, кончилась. Салям быстро набил новую, пустив ее обычным путем.
– Маловато, – высказался Черношварц спустя двадцать минут, высосав последний глоток едкого дыма из трубки и громко кашлянув, – не мешало бы добавить.
Сговорчивый Салям сходил на кухню и вернулся с алюминиевой кружкой в руках. В комнате запахло аптекой. Наабадяжив какую-то смесь, Салям протянул кружку Черношварцу…
Читать дальше