Александр Карнишин: Чернуха [Сборник рассказов; СИ]

— А тебе, земляк, что за дело до этой Москвы? — опустилась тяжелая рука на плечо Петра Ивановича. Из-под поднятого забрала темного стекла смотрела добродушная физиономия «спеца». — Оставайся, друг, дома! Налево отходи.

— Так я как раз, типа, домой, — пробормотал Петр Иванович.

— Ну-ка, — отодвинул прапорщика офицер. Он быстро пролистал паспорт.

— Город?

— Там официальная прописка, по Подмосковью, но сам-то я давно живу в Москве, — начал было объяснять Петр Иванович, но его уже не слушали.

— В автобус! Для порядка еще спросил «что в рюкзаке», но уже отворачивался и не слушал ответ, маша рукой — проходите, проходите! И уже отходя, Петр Иванович слышал, как матюгался начальник, а подчиненный оправдывался, что ведь, правда, свой, местный, потому что вот в паспорте было место рождения, да и по виду… Ну, да. Родился в Перми. Но живет-то в Москве. Потому что там работает. И вообще, они давно должны были взлететь. …

— Уважаемые пассажиры! Говорит командир экипажа. Авиакомпания просит извинения за задержку рейса. Еще минут сорок придется поскучать, пока выгрузят багаж отказавшихся от полета…

— Угу, отказавшихся, как же…

— А что было-то?

— Да очередная местная дурь какая-нибудь. В провинции еще и не такое бывает. Вон, на Чукотке — там еще проще. Там если у вертолета поставить контроль, то никто и до аэропорта не доберется.

— У вертолета?

— А там от города до аэропорта большую часть года — только вертолетом.

— Умно…

— Чего умного? Чего умного? Сам подумай, решишь ты съездить на Большую землю, а тебя перехватывает такой вот контроль, и обратно. И сиди, мол, работай без отпуска, пока контракт свой не исполнишь…

Ограничение в передвижении. Еще через час самолет все-таки взлетел. Петр Иванович спал под гул турбин, прислонившись виском к холодному ободу иллюминатора. От завтрака он отказался. Только выпил стакан сока, а потом поднялся нехотя и постоял в короткой очереди к туалетам. …

— Уважаемые пассажиры! Говорит командир экипажа. Москва не принимает по погоде. Мы вынуждены приземлиться в резервном аэропорту — Нижнем Новгороде.

— Вот черт… А меня же ждут! И не позвонить никому — сота здесь не работает, — ругался тот толстяк, с которым были рядом на контроле. Связь не включилась и после посадки самолета.

— Корпус экранирует, что ли? Ничего не понять. По проходу пробежали туда и сюда стюардессы, усаживая на место вставших.

— Выпускать-то будут? Или как?

— Еще неизвестно! Так тут ночевать придется, что ли? А как же завтра на работу?

Петр Иванович пытался что-то выяснить у стюардесс — бесполезно.

Тыкал в кнопки телефона — связи не было. Наконец, выпустили на улицу и повели пешком через пустое продуваемое насквозь мартовским холодным ветром взлетное поле к стекляшке аэропорта. Связи не было и здесь.

— Все страньше и страньше, — пробормотал тот парень, что ругался на отключение Интернета. — В Перми — Интернет вырубился, в Нижнем — связь… И погода, кстати… Погода-то! Погода была просто великолепная. В синем-синем небе клонилось к закату солнце. Еще час, максимум — полтора, и скроется. К вечеру чуть подморозило, ноги скользили на замерзших потеках от последних сугробов. Весна в этом году была, как по учебникам. Все вовремя.

— В Перми — солнце, в Нижнем — тоже солнце, а в Москве шторм, что ли? Смерч какой-то? Вот во всей Москве сразу? — бухтел кто-то сзади.

— Могли не во Внуково, а в Домодедово посадить. Ну, в крайнем случае, и в Шереметьево есть место. Чего Москва-то не принимает?

— Может, из-за выборов?

— А раньше этих выборов не было, да? Прямо вот самые первые в истории выборы. И все под них разом. И связь, и Интернет, и Москва вот не принимает… По погоде. Кто-то по соседству задумчиво смотрел на экран дорогого планшета.

— Интересно, а космос у них тоже трактором переехало? Пассажиров встречали у раздвигающихся стеклянных дверей автоматчики. Такие же, в черном и в доспехах, как провожающие в Перми. Без ругани, без лишних разговоров затолкали всю группу в пустой накопитель, встали у входа, не поднимая темного стекла с лица.

— Нижегородские есть? — заглянул какой-то чин.

— Тут все московские…

— А-а-а… Ну-ну… Солнце садилось. Представитель авиакомпании не появлялся.

Автоматчики сменялись регулярно, но никого и никуда не выпускали.

Старший с большими звездами на погонах и в простом городском камуфляже громко ругался в рацию:

— А куда мне их девать, куда? Нет там места уже! Рация хрипела и отплевывалась матом и угрозами: