Ференц Кашшаи - Телечеловек. Фантастическая хроника

- Денни, почему вас это так волнует? Не понимаю, какая опасность может вам грозить? Перестаньте вести допрос. Ведь вы вернулись, чтобы разделить со мной свою радость, не так ли?

Теперь пришла моя очередь шагать из угла в угол. Мне во что бы то ни стало нужно выяснить, что известно тому, другому Бирмингу, о моем изобретении. Но как это сделать, чтобы не вызвать подозрения Лиан?

- Лиан, дорогая, вы знаете меня давно… И, наверное, лучше, чем любую свою роль.

- Вы, профессор, для меня непостижимы, вы сложнее самой трудной роли.

- Лиан, я рассказывал, в чем суть моего изобретения?

- Из ваших восторженных слов я могла лишь понять, что речь идет о чем-то выдающемся, грандиозном, доселе невиданном… Но чем же вызваны ваши опасения?

- А о принципе работы установки я тоже говорил?

- Вы утверждали, что телевидение стоит на пороге величайшей технической революции, которая, несомненно, произведет колоссальный переворот в жизни всего человечества. Но как же тогда понять ваши слова, что вы сами во всем виноваты?

- А так, что я поделился своим открытием с одним человеком и тот присвоил его и всю техническую документацию в придачу.

- Кто же это?

- Я сам, Лиан.

По выражению ее лица было видно, что я совершил новый промах. К счастью, Лиан поспешила мне на выручку, бросив, как утопающему, спасательный круг. Она мягко спросила:

- Денни, ты очень боишься, что твое открытие могут использовать совершенно в иных целях?

Мы говорили друг другу «ты» только в самые интимные минуты.

- Да, да, Лиан.

- Но если тебя это так пугает, ты ведь не допустишь, чтобы дело приняло такой оборот…

- Ox, дорогая, порой не все от нас зависит.

- Тогда до поры до времени ты должен сохранить все в тайне!

О, скольких усилий стоило мне, чтобы удержаться и не воскликнуть: в том-то все и дело, что сейчас это уже невозможно; мой теледвойник, то есть я сам и в то же время не я, прикрывается моим именем! Он знает все, что известно мне самому, приходит ко мне на квартиру, как к себе домой, словом, настоящий Денни Бирминг! И он ни за что не отвечает, за все в ответе я. При этой мысли я содрогнулся: что же, выходит, он волен делать все, что ему взбредет в голову, как ничем и никем не ограничиваемый в своих поступках индивидуум! В его власти опозорить, дискредитировать меня, ни в чем со мной не считаться…

- Теперь ты понимаешь, Лиан, что я совершенно выбит из колеи? Вспомни, не приводил ли я сегодня каких-нибудь технических данных и не объяснял ли принцип устройства аппарата? Не говорил, в чем именно заключается само открытие?

- Ты мне не верить, Денни? Неужели ты всерьез думаешь, что я способна предать тебя?…

- Побойся бога, дорогая, мне надо лишь собраться с мыслями.

- Ты утверждал, Денни, что говоришь мне то, что позволяешь сказать лишь самому себе, - медленно произнесла Лиан.

Наши взгляды встретились… «Самому себе?» Это меня ничуть не удивило. После всего случившегося такая фраза вполне объяснима и закономерна для моего двойника. Но любопытно, какое же значение приобретали мои действия или слова именно теперь, когда они совершались или произносились не мной самим…

- Так оно и есть, Лиан. Ну, и дальше?

- …что доверяешь мне больше, чем самому себе.

Как же может доверять самому себе тот, кто, в сущности, вовсе и не является самим собой?!

- Лиан, все это верно… Но я, вероятно, наговорил кучу нелепостей. В том состоянии, в каком я был… Вряд ли у тебя сложилось ясное представление обо всем.

- Денни, ведь я никогда даже и не пыталась просить, чтобы ты посвящал меня в свои дела больше, чем ты сам сочтешь нужным.

- Но я и без того не таил, что было у меня на душе. Правда?

- Да, Денни. Ты говорил чудесные слова…

- Ты помнишь их?

- Разве такое можно забыть? Ты говорил, Денни, что однажды уже испытал горечь разочарования и даже не представлял, что после Люси способен еще раз полюбить кого-то на всю жизнь… Да и сама жизнь представлялась тебе мгновенной вспышкой пламени, вслед за которой наступает тление и угасание… Но потом ты понял, что ничто не вечно под луной, все проходит, даже чувство разочарования. Денни, дорогой, я напоминаю тебе это потому, что, мне кажется, ты снова стал прежним: пытливым, полным сомнений, мудрым! Вспомни, не так давно ты утверждал, что мудрость - это вера во что-то.

- Я так сказал?

- Да, да, Денни, и не делай вид, будто ты все забыл. Ведь все это было так недавно.

Бедняжка Лиан! Она догадывалась, что я скрываю от нее что-то. Она многое отдала бы за то, чтобы вновь видеть меня таким, каким видела того, другого Бирминга, по ее словам, «так недавно».