Ференц Кашшаи - Телечеловек. Фантастическая хроника

Теперь, когда я пишу свои воспоминания, передо мной с новой силой оживают картины той ужасной ночи: снова все кажется дьявольским наваждением, каким-то страшным кошмаром. В тот момент я чувствовал себя совершенно обессиленным.

Скоростной лифт в мгновение ока поднял меня на четырнадцатый этаж. Вот здесь, у лестницы, меня ударили по голове, то бишь «я» сам себя стукнул. А вот и студия, зал стереотелевизионной приемной станции, лаборатория. Здесь хранились все записи с техническими выкладками, формулами, расчетами и описанием изобретения.

Однако на обычном месте записей не оказалось и никаких материалов обнаружить не удалось. Я схватился за телефон:

- Алло! Это квартира Нилла Керсена?

Отозвался сонный, незнакомый мне мужской голос:

- Керсен улетел с профессором Бирмингем.

- Вы не ошибаетесь?

- Я же ясно сказал, улетел с профессором Бирмингем!

- Куда?

- На конгресс.

- На какой конгресс?

- На антивоенный конгресс, в Бодиэн.

- Когда они вылетели?

- Ровно в полночь.

Вот это сюрприз! Но в ту ночь, готовый ко всему, я уже ничему не удивлялся.

Приближался рассвет. Я не стал возвращаться домой и не раздеваясь улегся на диване в комнате отдыха рядом с лабораторией.

Из утренних газет я окончательно убедился, что попал в пренеприятный переплет, из которого не так-то легко выбраться.

С газетными отчетами я ознакомился в несколько необычной обстановке - в Государственном комитете по научным исследованиям, в кабинете министра. Это произошло после того, как мне удалось на время убедить министра, что мои умственные способности находятся, увы, не б лучшем состояний, правда, по не зависящим от меня обстоятельствам.

Рано утром раздался телефонный звонок и кто-то весьма вежливо, но не терпящим возражений тоном попросил меня явиться в Комитет по научным исследованиям ровно к двум часам пополудни для консультации с членами правительства по весьма неотложному делу.

Меня ввели в просторный комфортабельный кабинет министра. Однако на сей раз ни широкий кожаный диван, ни глубокие кресла, ни двери, обитые звуконепроницаемой материей, ни окна, занавешенные плотными гардинами, не создали у меня иллюзии уюта и полной изолированности от внешнего мира. Это объяснялось не только тем, что в кабинете, помимо министра, находился незнакомый мне человек, но главным образом тем, что в пристальном взгляде министра мне почудилась какая-то предвзятость, недоброжелательность, почти нескрываемое раздражение. Однако вначале весь разговор проходил в неизменно учтивой форме. При виде меня министр встал, вышел из-за стола и, протягивая руку, произнес:

- Прежде чем представить вас нашему гостю, позвольте от души поздравить вас, уважаемый профессор.

- Простите, господин министр, с чем именно?

Министр широко осклабился, словно норовя выковырнуть языком кусочек мяса, застрявший в зубах.

- Ну, ну, не скромничайте! Разумеется, с величайшим, эпохальным открытием, господин профессор.

Затем, не дав мне произнести ни слова, он представил присутствовавшего в кабинете незнакомца. Мы обменялись рукопожатием. Министр жестом пригласил нас за стол, на котором рядами стояли сверкающие хрустальные бокалы и бутылки виски.

Наполняя бокалы, министр заметил:

- В присутствии представителя сената вы можете быть предельно откровенным.

- Собственно говоря, мне непонятно, что именно хотят от меня услышать…

Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет буквально влетел Монсен. Его взъерошенный чуб и громоподобный бас сразу же внесли какую-то разрядку.

- Прошу прощения, господа! Задержался на совещании ревизионной комиссии, отчет, обсуждение финансов… Черт возьми, профессор, ну и кашу вы заварили!

Заметив, что все хранят молчание, как в палате тяжелобольных, Монсен оборвал свою тираду и укоризненно посмотрел на меня.

Министр поднял бокал:

- За ваше изобретение, профессор.

От удивления я только и нашелся, что сказать:

- Откуда вы о нем знаете?

Монсен сдвинул свои мохнатые брови:

- Дорогой Бирминг, в конце концов вы довольно длительное время экспериментируете в нашем телецентре, на наши средства, и я полагаю, что…

- Но достигнутые результаты - это всего лишь фикция.

- Фикция? - Министр сделал большие глаза.

- Разумеется, мы еще далеки от поставленной цели.

- Но разве не вы громогласно заявили о блестящем завершении экспериментов?

- Я?

Все трое уставились на меня. Монсен потирал лоб, остальные, чувствуя неловкость, заерзали в креслах.