Михаил Ишков - Заповедник архонтов

Пора было приступать к трапезе.

Этта успел все подготовить. Особенно манил сыр, изготовленный из птичьего молока, его головка, разрезанная на двенадцать частей, лежала на глиняном блюде. Рядом, высокой горкой нарезанный кусками праздничный лаваш, который испек Якуб, зелень, сушеные фрукты. Исайя принес запотевший кувшин с вином.

Мы сели за стол, все примолкли, глянули в мою сторону. Ждали напутственного слова. Признаюсь, никогда печаль не была так глубока, а радость такой побеждающей.

Все разом навалилось на меня…

Будущее оскалилось неминуемой гибелью, прошлое утеряно. Я утратил родину, друзей и вновь нашел их.

Чтобы вскоре расстаться вновь?

За столом не хватало Быстролетного, но он телепатически телеграфировал, что мысленно с нами и охотно поднимет за исцеление бедного Суллы «ба-альшой» лепесток аленького цветка. Было тревожно и весело. Перспектив никаких, надежд — избыток. Вот такая складывалась у меня «технология жизни». Тоот, уловив мое смущение, попытался занять ребят, почесал Иуду под мышками. Тот неожиданно захихикал.

— Братья… — только и успел выговорить я, как в дверь постучали. Зачем стучать, когда запоры сняты? Они вошли втроем: помощник начальника местной канцелярии и два охранника, одним из них был тот, который выпустил на волю апостолов.

— Знахарь, тебя требуют великие, — с порога объявил помощник начальника канцелярии.

— В чем дело?

— Дуэрни выбросилась из окна. С седьмого этажа.

— Разбилась?! — испуганно вскрикнул Этта.

— Нет, — ответил помощник начальника. — Она обучена прыгать.

— Так в чем дело? — спросил я.

— Она прыгнула в воду. Попыталась пройти по ней, как по суше. Разве это возможно, знахарь?

— Возможно, возможно… — закричали разом Хваат и матросы.

— Выходит, вас тоже лечить надо, — со вздохом почесался начальник. — Выходит, вот чем вы в плаваниях занимаетесь. По волнам носитесь? Собирайся, знахарь. Великие приказали, если не пойдешь по-доброму, вести силой. Сам прикинь, какой позор в такой праздник под конвоем ходить.

Это действительно было неслыханным бесчестьем. Мне пришлось выйти из-за стола. Я кончиками пальцев ощущал беду, но бросить Дуэрни, подвергнуть опасности друзей? Этта собрался было пойти со мной, но один из стражей резко осадил его — ешь, сказал, и пей во славу Героев. Сегодня твой день.

По дороге на пристань со мной связался Быстролетный и предложил бежать. Надо было только оторваться от охраны, затеряться в толпе марширующих в ногу, выбраться за городскую черту или выбежать на берег бухты, там уж он подсобит. Появляться в пределах поселений ему было строго-настрого запрещено попечителем.

Я отказался. В замке меня провели на женскую территорию. Дуэрни наглоталась воды, но, в общем, ее состояние было удовлетворительным. Ей требовался полноценный отдых, длительный сон.

— Вот именно, — кивнул Ин-се. — Для этого мы тебя и позвали. Знахарь, либо ты отучишь ее от способности видеть во время смыкания глаз недопустимые, сбивающие наладку видения, либо ее отправят на интеллектор. Время «икс», знахарь. Час пробил! Мы больше не можем ждать.

— Как же я отучу ее?!

— Это нас не касается, проныра! — выкрикнул Ин-ту. — Расскажи ей сказку, внуши ужас перед гневом ковчега, наконец, навей сон, который бы навсегда запретил видеть подобную жуть. Ты полагаешь, мы позволим тебе вот так запросто губить перспективную особь? Ты очень заблуждаешься, плут!

— Вы не понимаете! — в отчаянии воскликнул я. — Это все равно, что потребовать, чтобы я отучил ее ходить, дышать. Это не в моей власти. Это теперь вообще ни в чьей власти.

— Сравнение не отличается корректностью! — заявил Ин-се. — Ходить, дышать — это врожденные, определяющие факт существования способности.

— Хорошо, — согласился я. — Возьмем, например, человека, научившегося плавать. Его, как ни старайся, уже нельзя отучить, так и в этом случае. Разве что воспользоваться каким-либо сильнейшим психотропным проламывателем?

— Воспользуйся, — одобрительно почесался Ин-ту.

— Я не могу взламывать сознания.

— А ты постарайся. Ради Хорда, ради счастья народа, ради собственной жизни. Мы можем обеспечить тебя благами, ты будешь безбедно проводить свободное время. Разрешаем даже видеть сны. Можем продемонстрировать тебе ковчег. Выбирай, что тебе больше по душе.

— Я должен подумать…

— Думай, но недолго. Утром дашь ответ.

Это была долгая безнадежная ночь. Меня провели мимо общей камеры, затем по длинной крутой лестнице мы спустились вглубь острова. Здесь в середине тускло освещенного коридора нарисоваась овальная, с необработанной поверхностью плита.