Максим Фрай - Энциклопедия мифов (Том 2)

Что, уже передумал? Вот и молодец.

Теперь о главном. Что касается увядшего батона - неужели его дела действительно так плохи? Это прискорбно. Ибо я сегодня объявлюсь не позднее девяти вечера. Но боюсь теперь, что ты принудишь меня к совместному угрызанию твоей вчерашней добычи.

Ну, в общем, ты того... Мороженого, что ли, даме купи. И Лао Цзы с ним, с батоном-то.

- О, да это не монолог, - изумляюсь. - Диалог, точно. Вот только с кем? Голос бы услышать. Но фиг мне, да?

- В сентябре девяносто второго еще продолжался твой таинственный роман, - напоминает Веня. - Примерно к этому времени относятся Райкины сплетни, я точно помню. Вернулся из Крыма в конце сентября, и она мне новости рассказывала...

- Да, - замираю. - Конечно. Вот черт! Это мы так общались по телефону через автоответчик, наверное. А потом я, сентиментальный бугай, перевел эту интимную переписку в письменное состояние. Может такое быть?

- Если ты не мог ее забыть - вполне. - Таково заключение эксперта.

Читаю дальше. Ничего особенного. То предупреждаю, что поздно с работы вернусь, то о жизни ради собственного удовольствия разглагольствую, то Карлсона поминаю ни к селу ни к городу. И собеседница моя производит примерно такой же милый культурно-бытовой лепет. Интимное воркование счастливых образованных пустозвонов.

- Вот, подожди, - бормочет Веня из-за моего плеча. - Ох, как хорошо сказано! Не ожидал. Даже от тебя не ожидал.

- Что именно - хорошо?

- Ну вот же!

Читает вслух:

Мир, в котором мы живем - удивительное место; всякий человек - не просто прямоходящий примат, а усталое и разочарованное, но все еще могущественное божество; каждый город - священный лабиринт; докучливые условности в любое мгновение могут стать всего лишь правилами игры, трудной и опасной, но чертовски увлекательной, да?

- Ничего себе "автоответчик"! - добавляет Веня.

- Все это хорошо, но... Мне нужны ключи. Даже не мне. Нам обоим, раз уж ты так с тем зеркалом вляпался. А это - так, цацки. Клевые, да. Но цацки.

- Ты дальше листай. Где им и быть, твоим ключам, если не в коробке с такими цацками!

Про себя думаю, что Венин оптимизм - хрупкое дитя алкоголя, жизнь его будет яркой, но недолгой. Однако читаю дальше: действительно любопытный документ. И полезный. Позволяет проникнуться симпатией к себе, а такое дело никогда не помешает.

И в финале обретаю ужасающую награду за упорство.

Макс, милый Макс, так странно звонить тебе отсюда. Так странно, что здесь есть телефон. С другой стороны, а почему бы ему и не быть, телефону-то? И уж совсем странно, что я собираюсь тебе сказать: "не волнуйся, я исчезаю, со мной все будет хорошо"... Нет, не так, я обхожусь с глаголами как иностранка. На самом деле, хорошо не "будет", а "есть", и я не "исчезаю", а уже исчезла. Тут требуется прошедшее время, совершенная форма глагола.

Самая совершенная из глагольных форм... А если бы мы с тобой были великими британцами, вышло бы еще лучше. Можно было бы использовать Past Perfect, поскольку я исчезла ДО ТОГО, КАК... До того как - что? А просто до того как.

- Веня, - говорю, - отвернись, пожалуйста. Кажется, это очень личное. Совсем. Хуже семейного порно... Если очень захочешь, потом сам прочитаешь. Когда меня рядом не будет. Потому что - не-вы-но-си-мо!

Кивает. Отворачивается. А я читаю дальше. Каждая строчка - осиновый кол в сердце.

По большому счету, я исчезла задолго до того вечера, когда ты увидел меня на улице. И все-таки ты меня увидел, вот что славно! Но быть исчезнувшей - мое призвание, мания, мечта и единственное предназначение. Поэтому меня всегда тянуло куда-нибудь уехать: отъезд очень хороший выход для того, кто пока не научился исчезать, но непременно научится. Вот и я, наконец, научилась. В этом доме, куда ты меня привел, можно очень быстро научиться самым важным на свете вещам. Раз - и все.

Ты, конечно же, будешь в шоке от моей выходки. Не знаю, что бы со мной творилось, если бы ты исчез, а я осталась. Тому, кто остается, всегда трудно, а тому, кто исчезает - легко. Мне повезло, я исчезла первой. А ты остался. И я не знаю, как это можно исправить. Как сделать, чтобы тебе не было грустно без меня. Потому что ты все еще есть, и окно твое светится сейчас прекрасной бледно-изумрудной поганкой, как блуждающий огонек в московском болоте. Не грусти, не грусти, не грусти. В отличие от тебя, я сейчас знаю, что расстаемся мы ненадолго. Вернее, мы вовсе не расстаемся.

Потому что кроме этой судьбы есть еще и другие, предназначенные для таких встреч, что по сравнению с ними наш московский роман - скучная, сентиментальная пьеска. Когда ты сам исчезнешь, ты поймешь, что я имела в виду. А ты непременно исчезнешь, иначе быть не может. Для того мы с тобой и родились, чтобы однажды исчезнуть.