Георгий Гуревич - Троя (Рассказ о четырех буквах)

Значит, в цепочку он не встроился, пошел по своему графику. Решил сразу всех обойти на стартовой прямой. Ну что ж, держись, Коля-Николай, веревочка тебе подана. Не надо приседать, не старайся тужиться, а шаги чуть посильнее. Вот и получается, сижу на спине. Не сорвусь? Нет, пока ничего страшного. Па-а-а-шли!

Случалось вам ехать в электричке по параллельным путям? Поезда несутся полным ходом, а окна рядом, кажется, руку можно пожать. Медленно-медленно сдвигается назад чужое окно… Вот отъехала назад оранжевая майка, фиолетовая, синяя, желтая… Вот и зеленый челябинец. Работает что есть силы, машет локтями, как паровоз, а все равно отъезжает назад.

К хвосту кенгуру мы уже вышли вдвоем — сюиссянин и я. Вдвоем обогнули бакен, я все держался за веревочку. На повороте краем глаза отметил: прочие отвалили, отстали метров на двадцать. И уже не зеленая майка возглавляла цепочку, а желтая. Челябинец исчерпал свой запал, бакинец обошел его. Я знал его — способный парнишка. В будущем году будет опасен, пока что молод еще, опыта мало.

Тут пошло труднее. Стартовали-то мы по идеально гладкой, «рассветной» воде. Когда стояли на ленточке, свою позу разглядывали как в зеркале. Но уже при выходе из бухты на уровне задних ног кенгуру зеркало стало матовым, появились на нем разбегающиеся помутнения, первая примета возникающей волны. Ветер-то дул с берега, у материка было тихо, а ближе к кенгуру заметная рябь, на хвосте уже поплескивало. Тут уже ход нечистый: и скольжение короткое, и разворачивает тебя вдоль волны. Мой сюиссянин резко взял вправо, казалось бы, не по флажкам. Но я понял его расчет: на неспокойной воде прямая линия не кратчайшее расстояние. Сиюссянин пошел ближе к берегу, в подветренной тени, а потом подставил ветру спину. Я тоже взял правее, получилось толково. Но идея его, инициатива его. В общем я отстал на повороте. Всегда проигрываю на волне. Гидрокросс без волн не обходится, это препятствие входит в программу. Но я, честно говоря, не люблю этой суеты. Сначала рябь: шлеп-шлеп-шлеп, потом по мелким волнам семенишь, как по шпалам. Не ты хозяин воды, волны диктуют тебе темп и длину шага. Мы-то на Земле с удовольствием работаем на тихой воде. Но на Сюиссе ценят только гидрокросс. Приглашают принять участие в гидрокроссе. Значит, надо владеть и волнами.

Как сюиссянин, свернул я правее, и все равно я отстал, и все равно я устал. И дыхание сбилось, и пот меня прошиб, в груди резало при каждом вздохе. Нестерпимо захотелось махнуть рукой на всю эту суматоху: и на первое место, и на приз, и на тинистую планету Сюисс, на тощих девчонок, выкамаривающих что-то на волнах в темноте. Подумаешь, пляшут с фонариками! Посмотрю в кинохронике. Есть из-за чего мучиться. Возьму-ка я сбавлю темп, залезу в спасательный катер, отвезут меня в раздевалку, смою там пот в горячем душе, выйду в буфет, возьму кофе с сосисками. Ну и что такого? Сошел с дистанции, со всяким бывает. Ну не могу догнать. Не могу! Если не может человек, что с него возьмешь?

Но потом я представил себе, как мимо меня, свернувшего к спасательной шлюпке, будут проноситься желтый бакинец, зеленый челябинец и все прочие мои сине-розово-фиолетовые соперники. И каждый будет окидывать меня быстрым взглядом, сочувственно-жалостливо-презрительным. Подумал как я снова и снова в раздевалке, в буфете, в автобусе, в спортзале, на будущих тренировках буду объяснять, что «со всяким бывает, сошел с дистанции, ну и что тут такого?». Я заранее покраснел представляя себе это многомесячное позорище. Нет уж, буду тянуть до последнего. Пусть задохнусь, пусть сознание потеряю, пусть вылавливают и откачивают. Тут сомнении нет: «Бежал до потери сознания».

А главное, я же знал, достаточно побегал по воде, что эта первая усталость не окончательная. Она пройдет, нужно перетерпеть, дождаться, чтобы открылось…

Ну вот оно и открылось — второе дыхание.

Толчок левой — скольжение, толчок правой — скольжение. Долгое скольжение сберегает силы. Частый толчок, скорость высока. Каждый из нас находит свой оптимум: максимальную скорость при доступной организму затрате энергии. Я свою знаю. Я сразу вхожу в темп. И что же? Вот она поймана, невидимая веревочка. Сюиссянин идет не в фантастическом темпе, идет по-божески, так и я могу. Стало быть, и он силы бережет на заключительный рывок. А я могу и сильнее. Как бы подтягиваюсь за ним по канату, перебираю узлы пальцами, локтями откидываю назад. Между нами пятнадцать метров — двенадцать — десять — семь… Ну и хватит, ближе не нужно. Полезна дистанция, если ведущий вдруг затормозит или шлепнется, такое и с мастерами бывает.