(Анаподированная биография)
Повесть эта — первая из серии ЖЗН — «Жизнь Замечательных Нелюдей».
Я задумал ее давно, еще в первые дни пребывания в Звездном Шаре, [1] Путешествию в Звездный Шар посвящен роман Г.Гуревича «Приглашение в зенит». «Здарг» — часть этого романа. Другие части публиковались в журналах «Искатель», «Техника — молодежи», «Химия и жизнь».
когда, ошеломленный мгновенным перемещением, отлеживался в небесной клинике, и Гилик — приставленный ко мне карманный киберэрудит — чирикающим своим голоском повествовал о кодах форм и кодах бесформенного, видении адекватном, параллельном и касательном, о превращениях типа ТТ, типа СЕ и типа Ноль, теттеитации, сессеизации и нулетесации, о миллитации, макробации и смещении по лестнице Здарга, о матрицах Здарга, зигзаге Здарга и полигоне Здарга. И, отупев от бренчания незнакомых слов, в ужасе думая, что вместо путевых заметок мне придется писать комплект учебников звездного знания, я вспомнил испытанный журналистский прием: если изобретатель сконструировал что-то узкоспециальное и малопонятное, то просишь рассказать биографию — чем увлекался в детстве, как нашел тему, через какие пробирался трудности, где и как осенило…
— Решено! — сказал я себе. — Подготовлю серию биографий звездожителей. Вот и первая кандидатура наметилась: Здарг с его матрицами и зигзагами.
Я заказал материалы о Здарге своему карманному киберэрудиту. И начал переводить, выспрашивая у Гилика незнакомые слова.
Вот что начало получаться: «Всего час езды на подмоховой субмарине — и, выпрыгнув на сеть, вы увидите цветущие болота. Все они в квадратных прорубях. У оконец черной воды на глянцевитых лентолистьях глянцевито сверкают тела горожан; лучи 5219 багровеют в их воздушных глазках. В перспективе — шпалеры кусающихся. Вот за такими шпалерами, в скромном гнезде кусаероба и отпочковался детеныш, которому предстояло…»
Получили представление? И какое?
Видимо, надо пояснить, что все это происходит на далекой планете Вдаг, с Земли она не видна ни в какие телескопы.
Вдаг — третий спутник звезды 5219, название этой звезды неудобопроизносимо. Сама планета несколько больше нашей Земли (раза в полтора), а на таких небесных телах (в Звездном Шаре это считают закономерностью) атмосфера куда плотнее, тучи непроглядные, греться на солнце — редкое удовольствие, океаны вдвое глубже наших и только самые высокие хребты поднимаются над водами. Следовательно, сухопутная жизнь не может быть особенно развита. А так как разум появляется в самой активной зоне жизни, где труднее всего бороться за существование (это тоже считается закономерностью), сапиенсы Вдага появились на мелководье, в прибрежных зарослях вроде наших мангровых. И культуру создали мыслящие земноводные — длиннотелые, плоские, с глазками по всему телу, глазками воздушными и подводными. Здарг был одним из них. Он отпочковался в доме скромного садовника-«кусаероба», разводящего кусающиеся цветы для живых изгородей.
Кажется, все объяснил.
— Напрасно стараешься, — сказал мне Гилик. — Пишешь адекватно, а поймут превратно. Возьми-ка лучше анапод.
И пожалуй, он был прав. В самом деле, если описывать все эти черные лентолистья с бахромчатыми фестонами, черные тела с рядами глазок-пуговичек, не заслонят ли эти аксессуары основное: ход мыслей одного из крупнейших ученых Звездного Шара,
— Ладно, ничего не поделаешь, — вздохнул я. — Пристегни мне анапод, пожалуйста.
Анапод — аналогизатор подобия — очень распространенный в Звездном Шаре прибор, без него не обходятся межзвездные конференции, где встречаются сапиенсы разных видов, друг для друга удивительные, иногда страшные, или странные, или внешне неприятные, или, наоборот, смешные. А на конференциях надо договариваться, дела обсуждать, а не морщиться брезгливо, глазея друг на друга. И, полагая, что лицезрение какого-нибудь пятнистого монстра мешает пониманию его разумных идей, сапиенсы Шара надевают анапод, видеопереводчик, преобразователь чужеродных образов в привычные, показывающий пришельца в знакомой форме: человеку — в человекоподобной.
И когда я начал читать анаподируя, постепенно уплыли из сознания черные листья и черные пиявки, вместо сети появилась дачная платформа, вместо кусающихся цветов — заборы, очертания мирной среднеевропейской деревни начала XX века, помещицы, гарцующие на иноходцах, крестьяне в широкополых шляпах, тележки с брюквой, мулы в упряжке. И среди них вышагивает по грязи широкогрудый богатырь, лобастый, губастый, с курчавой бородой на шее, в чересчур коротком плаще. Видимо, не нашлось подходящего размера в магазине готового платья.
Читать дальше