Георгий Гуревич - Приключения машины

ТРЕБОВАЛОСЬ найти его во что бы то ни стало. Где он прячется, не представлял никто, и не было уверенности, что мы ищем там, где нужно. Правда, мы знали его приметы, знали, в каком окружении его можно встретить, находили следы этого окружения. В довершение трудностей, местность эта была для меня недоступна. Я не мог отправиться туда лично, посмотреть следы своими глазами, вынужден был, сидя по ту сторону грани за письменным столом, обдумывать донесения, сопоставлять, сравнивать, взвешивать факты, чтобы в результате сказать: «Здесь вы его найдете».

Может быть вы ожидаете рассказ о выслеживании преступника, что-либо вроде приключений Шерлока Холмса. Но почему, собственно? Разве только уголовников приходится разыскивать, разве только агенты умеют, сопоставляя факты, находить нить? Лично я занимался этим всю жизнь. Я мог бы привести много примеров. Да вот хотя бы недавно на Курильских островах…

На Курильские острова я попал впервые. До той поры я видел их только на карте. На карте они похожи на провисшую цепь, запирающую выход из Охотского моря. И в голове у меня невольно сложился образ: каменная гряда, нечто вроде разрушенного волнолома, мокрые черные скалы, фонтаны соленых брызг и неумолчный крик чаек.

Но Итуруп приятно разочаровал меня. Я увидел зеленые горы с мягкими очертаниями, ярко-синие заливы, перешейки под ватным одеялом тумана. Лихой шофер мчал нас по мокрому пляжу, и волны подкатывали под колеса, словно хотели нас слизнуть Рядом были белые скалы из пемзы, заросли бамбука, похожего на гигантские колосья, где человек подобен полевой мыши, запутавшейся в стеблях. Затем мы перевалили через хребет с охотской стороны на тихоокеанскую и нырнули в море тумана цвета чая с молоком. Шофер отчаянно сигналил, но тормозить не хотел ни за что. Из-под колес в бездонную мглу летели мелкие камешки. Навстречу из мути выплывали толстые столбики, обозначавшие опасный поворот, бульдожьи морды грузовиков, прохожие, прижавшиеся к откосу, рыхлые осыпи, корявые изуродованные ветром деревца. Затем послышался глухой все усиливающийся гул, запахло сыростью, солью, гниющими водорослями и из тумана начали выкатываться могучие валы, шелково-серые у основания и с мыльной пеной на гребнях. Они выплывали из мглы безмолвно, медленно склоняли головы и вдруг с яростным грохотом обрушивались на берег. На секунду все исчезало в пене, но исчерпав свою силу, вал откатывался, соленые струйки, ворочая гальку, убегали во мглу, откуда уже выплывала следующая громада.

Машина запрыгала по камням. Дорога здесь была вымощена вулканическими бомбами, круглыми, величиной в человеческую голову. Мотор застучал, задрожали борта, зубы у меня начали выбивать дробь, как будто от озноба. Но тут поездка кончилась. Мы остановились у низкого деревянного дома, над дверью которого виднелась надпись: Научно-испытательная станция океанографического института.

— Ходоров в мастерской, — сказали мне. — Пройдите через полигон.

Я пересек голую каменистую площадку, скользкую от соленых брызг. На другом конце ее была мастерская — дощатый сарай, в воротах которого толпились люди возле машины, похожей на остов ремонтирующегося трактора. Я спросил начальника экспедиции. Мне показали спину в выгоревшем голубом комбинезоне…

Я представился: Сошин Юрий Сергеевич. Прислан к вам консультантом по геологии.

С первого взгляда Ходоров не внушил мне особого доверия.

Ему было лет 28, для начальника экспедиции маловато. Он был худ, очень высок и походил на непомерно вытянувшегося подростка. Глаза у него были светлые, близорукие, черты лица крупные, крупный нос, толстые добрые губы. Я лично полагаю, что губы у начальника должны быть тонкие. Ходоров был похож не на взрослого инженера, а на многообещающего юношу-студента из тех, что забирают все премии на математических конкурсах, смущают лекторов глубокомысленными вопросами и со второго курса пишут научные работы. Поддавшись просьбам восхищенных профессоров, я раза три брал таких в экспедицию и с ужасом убеждался, что ученые труды они знают наизусть, в уме перемножают трехзначные числа, но колоть дрова не умеют, не отличают дуб от осины, не научились грести, плавать, заворачивать портянки, пришивать пуговицы. А лето коротко и в экспедиции предпочтительнее не тратить время на изучение этих разделов «науки».

Одним словом, я бы не взял Ходорова в свою партию. Но в данном случае я сам был приглашен со стороны, как бы в гости.