Юрий Тупицын - Перед дальней дорогой. Роман

- Давай вернемся к анализу импульсов, а? - заговорщически предложил Федор.

- А зачем возвращаться? - Борис пожал плечами. - Я же сказал, что о результатах судить пока преждевременно. Над моим усердием даже посмеиваются несерьезные коллеги, устраивают всякие хихоньки да хахоньки. Недавно подсунули мне вместо подлинного материала фальшивку, думали, чудаки, что я как мальчишка клюну на эту ерунду и подниму шум. И ведь как все организовали!

- Как же?

- По моему запросу перевели мне очередные результаты наблюдений за «черными дырами». Я ввел их в анализатор и начал просматривать. Одна запись, другая, пятая, десятая - ничего интересного, сплошь белый шум. И вдруг импульсная составляющая, да такая четкая, какой у меня еще ни разу не было! Как обычно, я стал растягивать запись по времени, и где-то возле миллисекунды за секунду вдруг проявился текст на земном языке. Ино космическое сообщение на чистейшем земном языке! - Борис затрясся от смеха. - Представляешь? Как в детской сказочке!

Лорка насторожился:

- А текст ты запомнил? О чем там шла речь?

- Какой смысл? Я пробежал самое начало. Да, мы следим за вами с момента возникновения египетских пирамид, они, видите ли, столь колоссальны, что их удалось засечь из космоса. Какая-то ерунда о неопознанных летающих объектах и плазмоидах.

Борис заметил наконец окаменевшее лицо Лорки и перепугался:

- Тебе плохо?

Федор с трудом ответил:

- Мне очень хорошо. Ты скажи только - текст сохранился?

- На кой черт хранить такую ересь? У меня тут не архив, а лаборатория.

- Так. А копия на телеинформаре есть?

- Само собой.

Лорка откинулся на спинку кресла и глубоко, полной грудью вздохнул. Не замечая этого, Борис ворчливо продолжал:

- Там любую ерунду хранят до трех месяцев. А из-за того, что архив перегружен, для востребования такой проходной, немаркированной копии требуется решение научного совета. Я уже сталкивался с этими архивниками. Ну и бюрократы! Хуже, чем в прежние, века.

Он наконец обратил внимание на Федора, недоуменно поджал губы и вдруг возмутился:

- Да что с тобой такое, в конце-то концов?

Лорка, не отвечая, поднялся с кресла и подошел к видеофону:

- Олонина. Вызывает Лорка.

- У Олонина совещание. Освободится через час, - четко отрапортовал автомат.

- Срочно. Вызов по вопросу Кики.

- Ждите, - после паузы ответил автомат. Борис, разобравшийся наконец, в чем дело, сделал попытку выключить видеофон, но преодолеть сопротивление Лоркиной руки ему было ничуть не легче, чем сопротивление шлагбаума.

- Федор, не дури! Это же липа, фальшивка. Откуда они могут знать наш язык?

Лорка устало посмотрел на него через плечо:

- Кикиане уже несколько раз обращались к нам на земном языке.

- А-а, - ошеломленно протянул Громов, в глазах его зажглась искорка жгучего интереса. - Так вот почему отменили экспедицию!

Федор покачал головой:

- Тебя, друг мой, надо бы как следует поколотить. Очень не помешало бы, Боренька!

- Почему? - поднял брови Громов.

Он хотел сказать еще что-то, но на экране видеофона появилось лицо генерального секретаря Всемирного совета Олонина.

Ровно в одиннадцать часов Федор Лорка перешагнул порог кабинета генерального секретаря Всемирного совета. Олонин встретил его стоя.

- Здравствуйте, Федор. Давно ли мы прощались здесь же? А изменилось так многое.

Олонин был строен и высок, разве лишь немного ниже Лорки. У него, несмотря на солидный возраст, было молодое, чуть удлиненное лицо с широкими скулами, высокий иссеченный морщинами лоб, мягкие и очень светлые волосы цвета спелой пшеницы. Большие, темные, глубоко посаженные, окруженные тенями, а оттого сразу и суровые и печальные глаза. Трудно было выдержать их прямой вопрошающий взгляд. Олонин знал об этом, а поэтому смотрел на собеседника несколько рассеянно: не столько на него, сколько сквозь него, точно приглядываясь и прислушиваясь к чему-то одному ему доступному.

- Да, многое изменилось, Сергей Ильич, - согласился Лорка.

И в самом деле, с того дня, когда Олонин принял Федора перед отлетом на Плутон, изменились не только цели и задачи предстоящей Кикианской экспедиции, но и сама интеллектуальная атмосфера Земли. Сообщение, расшифрованное анализатором Бориса Громова, оказалось не фальшивкой, подброшенной ему любящими подшутить коллегами по эксперименту, а подлинным инокосмическим сообщением. Это было установлено тотальной проверкой, которая выявила в гравитоимпульсном послании четкие следы странствия в открытом космосе длительностью в десятки световых лет.