Юрий Тупицын - Перед дальней дорогой. Роман

- Вы, собственно, по какому вопросу? - спросил между тем Борис.

Федор вздохнул:

- По личному.

- Тогда заходите вечерком, когда морская пучина уже поглотит дневное светило. Вы извините за откровенность, но, по моему глубокому убеждению, днем, в рабочее время, личными делами занимаются только бездельники.

Лорка засмеялся, крепко взял обеими ладонями Бориса за талию, приподнял и повернул к себе лицом.

- Позвольте! - возмутился Борис, стараясь вырваться, и даже лягнул Федора коленом.

- Здравствуй, Боренька! - раздельно сказал Лорка и только после этого аккуратно поставил его на пол.

Борис, приглядываясь к посетителю, рассеянно моргал большими голубыми глазами.

- Федор! - вдруг радостно крикнул он и полез обниматься.

Слегка похлопав Бориса по худой спине, Лорка отстранился и спросил:

- Признал наконец?

Борис возмутился:

- Признал! Я не рак и не заяц, чтобы видеть, кто там у меня за спиной копошится!

Вдруг глаза Бориса округлились, он с некоторым испугом отступил назад и воскликнул:

- Позволь, но ты ведь в дальнем космосе! Я сам, своими ушами слышал сообщение о старте «Смерча»!

Лорка загадочно взглянул на Бориса и развалился в кресле.

- А я мой двойник, фантом, так сказать, сюрреальное явление природы. Явился наказать тебя за обман.

- Что ты мелешь? Какой обман? - Громов хохотнул, но в глазах его застыло недоумение.

- А кто обещал мне, то есть моему реальному двойнику, обследовать кикианскую мезодыру? Обещал и не выполнил? - Закинув ногу на ногу, Лорка сурово нахмурил брови, но заметив, что в глазах Бориса плеснулся инстинктивный страх, рассмеялся: - Борька, ты Борька! Разве же можно так отрываться от жизни?

Старт на Кику отменили, я уже третий день на Земле.

- Нет, серьезно?

- Да ты что, и впрямь подумал, что я фантом?

- Ну тебя к черту! - вдруг разозлился Борис. - Подумал, не подумал! Мало ли что можно подумать, когда ты как с неба свалился. Нельзя же в самом деле так пугать людей!

- А обманывать можно?

- Я не обманывал, - вдруг успокоился Борис и с вызовом заглянул в зеленые глаза Федора. - Я эту твою прекрасную мезодыру обследовал самой первой. И сразу обнаружил импульсную составляющую, которую окрестил телепортировочной, впрочем, некоторые тугодумы с этим не согласны.

- Почему же не сообщил? - перебил Федор.

Борис смущенно отвел глаза:

- Понимаешь, сначала я решил проверить -не единичное ли это явление? Дело в том, что к единичным явлениям наука относится очень настороженно: феномен, парадокс - вот и все. Я и решил пошарить в небесах и, представь себе, обнаружил еще несколько таких гремящих дыр. Их, кстати, так и назвали - громары. - По губам Бориса скользнула довольная усмешка. - Созвучно и процессу, и моей фамилии. Начались встречи, доклады, семинары, я замотался и забыл, что не уведомил тебя. Тем более что официального сообщения об этом открытии еще не было.

- Ладно, Боря, - мягко прервал его Лорка, - забудь об этом. Меня интересуют не твои душевные переживания. Ты обнаружил телепортировочные импульсы - и все? В их структуре покопаться не догадался?

Громов презрительно фыркнул:

- Ты видел киберсхему на моем табло? Это и есть анализатор импульсов, я вынашивал его идею вместе с проектом исследования «черных дыр». Он у меня здесь, в лаборатории, только работает еще не вполне четко, вот и копаюсь - улучшаю. И все-таки некоторые импульсы поддались расшифровке: я растянул их во времени и обнаружил тонкую внутреннюю структуру. Но что сие значит, решать еще рано - сначала надо накопить побольше материалов; Как бы то ни было, придется выйти из сферы чисто абстрактного анализа и подставить какие-то конкретные гипотезы. Чистая абстракция и ошеломляюще вместительна, и удручающе пуста, как глубокий колодец без воды. Сказать нечто вообще - значит, сказать и все и ничего. Скажем, вот ты - млекопитающее, кит тоже млекопитающее. Но что из этого следует? Да ровно ничего. Другое дело…

- Боренька, - перебил Федор, - все это я отлично понимаю.

- Да? Впрочем, ассоциативность и интуитивизм всегда были сильной стороной твоего мышления, в общем-то великим мыслителем ты никогда не был. Надеюсь, ты не сердишься на правду?

- Что ты! Я даже благодарен тебе.

- Серьезно? - удивился Громов, одобрительно глядя на Лорку. - Объективность далеко не всем доступна, далеко! Во всяком случае, мне приходилось не раз замечать, что люди .обижаются на мою прямоту и даже сердятся, когда я говорю с ними прямо и откровенно.