Кевин Уилсон - Туннель к центру Земли

Вот младенец, а вот его зубы. Вообще-то речь не про зубы. Забудем про них. Эка невидаль, младенец с зубами! Обычно у младенцев вырастает только один зуб, криво торчащий в крошечном ротике, но у этого был полный комплект. Такое случалось и раньше, тоже мне новость! Боже милосердный, дались вам эти зубы! Было бы о чем говорить. Забудем о зубах, потому что все это: младенец, его зубы и пустышки, сгрызаемые до неузнаваемости, совершенно не важны.

История вообще-то не про младенца, а про его папашу. У него интрижка с хормейстершей девчачьего хора в частной школе, где папаша преподает биологию. Обычная интрижка: чувство вины, страсть, обман, ничего нового. А теперь еще и этот младенец.

Когда вы приходите в гости к родителям спустя несколько недель после рождения младенца, вас проводят в новенькую комнату с желтенькими обоям, и вы сюсюкаете над новым живым существом, собранием хорошо подогнанных генов. А затем младенец открывает ротик и вы… ну да, вы вскрикиваете.

Папаша, который спите очаровательной рыжей хормейстершей, голосящей как птица, спокойно повторяет слова докторов. Доктора пересказывают содержание медицинских брошюрок о редких отклонениях в развитии. Его жена, которая еще не знает об интрижке, но видит, что муж что-то скрывает, извиняется и в слезах убегает. Вы чувствуете себя последним мерзавцем, впрочем, к чему торопить события? Маленькое предупреждение: сейчас младенец улыбнется, и это вас испугает.

Родители поглощены сами собой. Папаша одержим женщиной на десять лет моложе, ногтями царапающей ему спину, когда он заваливает ее на стол в хоровом классе.

Мамаша думает о ссадинах на сосках, оставляемых крохотными зубками младенца — в самом начале их отношений такие же оставляли зубы мужа.

Не бог весть какие воспоминания, но при желании вполне могут отвлечь оттого, о чем не хочется думать.

Позже на кухне, под пиво, пока мамаша чистит младенцу зубки и укладывает его спать, папаша рассказывает вам, как с воплями кончает рыжая хормейстерша. Он утверждает, что раздавлен чувством вины, особенно теперь, когда на свет появился малыш, но вы видите, что он страшно доволен собой. Он заставляет хормейстершу брать высокие ноты, и никакими многословными оправданиями не скрыть его гордости. У его любовницы раздвоенный язычок, и одна мысль о нем заставляет его дрожать от возбуждения. Вам неприятна такая откровенность, особенно если вспомнить о младенце, спящем за стенкой.

Вы пытаетесь сконцентрироваться на его словах, но внимание рассеивается. Кажется, папаша снова и снова повторяет, что без ума от хормейстерши. Этому обстоятельству суждено впоследствии повлиять на все аспекты их совместной жизни, но вы его не слушаете.

Вы извиняетесь и, кляня треклятое пиво, бредете в ванную. Затем поднимаетесь наверх и заходите в комнатку, где шипит увлажнитель воздуха. Младенец лежит с широко открытыми глазками. Вы нервно улыбаетесь — не хватало еще, чтобы вас застукали. И тут младенец широко и радостно улыбается вам в ответ.

Если бы младенец отрастил зубки через год, вы бы и внимания не обратили. Напротив, вас наверняка раздражали бы бесконечное хныканье и прохладный прорезыватель из синей пластмассы. Но сейчас, в слабом свете ночника, невозможно противиться обаянию этих зубок. Крепкие, блестящие, без единого изъяна, они похожи на жемчужинки — такие, как в назойливой телерекламе: тюбик, щетка и крохотные искорки, вспыхивающие на эмали. Вам приходит в голову, что их вполне можно носить на шее как ожерелье.

Ваша рука медленно движется к младенческому ротику, указательный палец вытянут, словно вы показываете город на карте. И вот вы касаетесь гладкого закругленного края. В глазах младенца — мир и покой, но вы не смотрите в глаза, вы полностью поглощены зубами. Внезапно они резко сжимаются. Кровь, приглушенный вскрик, рана на пальце.

Сейчас вам следовало бы сидеть на кухне с папашей и слушать бесконечные описания достоинств его рыжей любовницы. Вместо этого вы обматываете палец платком, быстро сбегаете вниз, вслух фальшиво удивляясь, как быстро бежит время. Чтобы не пожимать руки, обнимаете папашу и выходите вон, а затем долго сидите в темноте кабины. Вам противно слушать о планах папаши оставить семью и вместе с новоприобретенной подругой отправиться в путешествие по Европе — хормейстерше неймется посетить ведущие оперные театры. Вам претят легкомыслие и безнравственность, и давать советы вы не намерены.