Стивен Кинг - Мясорубка

Iни вошли внутрь, и Хантон, нажав на выключатель у двери, включил свет. Под потолком замигала и загорелась холодным голубоватым огнем флуоресцентная лампа. В ту же секунду "мясорубка" затихла.

Над цилиндрами висела пелена пара. Она поджидала их, затаившись в зловещем молчании.

- Господи, до чего ж уродливая штуковина, - прошептал Джексон.

- Идем, - сказал Хантон. - Пока она окончательно не распсиховалась.

Они приблизились к "мясорубке". Рычаг безопасности был опущен. Хантон вытянул руку.

- Ближе не стоит, Марк. Давай сюда банку и говори, что делать.

- Но...

- Не спорь!

Джексон протянул ему сумку. Хантон поставил ее на стол для белья перед машиной, затем дал Джексону Библию.

- Я начну читать, - сказал Джексон. - А ты, когда дам знак, побрызгаешь на машину святой водой. И скажешь: "Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, вон отсюда, ты, нечистая сила". Понял?

- Да.

- А потом, когда дам второй знак, разломишь облатку и снова повторишь заклинание.

- А как мы узнаем, подействовало или нет?

- Узнаем. Тварь, засевшая там, повыбьет все стекла, когда будет выбираться наружу. И если с первого раза не получится, будем повторять еще и еще.

- Знаешь, мне чертовски страшно... - пробормотал Хантон.

- Честно сказать, мне тоже.

- Если мы ошиблись насчет этой самой "руки славы"...

- Не ошиблись, - сказал Джексон.

- Ну, с Богом!

И он начал читать. Голос наполнил пустое помещение и гулким эхом отдавался от стен.

- "Не сотворяйте себе кумиров и изваяний, и столбов не ставьте у себя, и камней с изображениями не кладите в земле вашей, чтобы кланяться перед ними; ибо Я Господь Бог ваш..." - Слова его падали в тишину, словно камни, и Хантону вдруг стало холодно, страшно холодно. "Мясорубка" оставалась нема и неподвижна под мертвенным сиянием флуоресцентной лампы, и ему вдруг показалось, что она ухмыляется. - "...и будете прогонять врагов ваших, и падут они перед вами от меча" < Ветхий Завет, книга третья, глава 26>. - тут Джексон поднял от Библии бледное лицо и кивнул.

Хантон побрызгал святой водой на подающий механизм конвейера.

И тут машина издала пронзительный мучительный крик. Из тех мест, куда попали капли воды, повалил пар и завился в воздухе тонкими красноватыми нитями. "Мясорубка" дрогнула и ожила.

- Получилось! - воскликнул Джексон, стараясь перекричать нарастающий грохот. - Она завелась!

И он принялся читать снова, громким голосом, перекрывая лязг и шум. Затем опять кивнул Хантону, и тот побрызгал еще. А затем внезапно его пронзил леденящий душу ужас, и он n беспощадной ясностью осознал, вернее почувствовал. что произошла страшная ошибка, что машина приняла их вызов и что она... сильнее.

Джексон читал все громче и громче, он уже почти кричал.

Из мотора вдруг начали вылетать искры; воздух вокруг наполнился запахом озона, к которому примешивался медный привкус крови. Теперь уже главный мотор дымился. "Мясорубка" вертелась с безумной скоростью - стоило хотя бы кончиком пальца дотронуться до центральной ленты, и все тело в течение доли секунды оказалось бы втянутым в этот бешено мчавшийся конвейер, а еще секунд через пять превратилось бы в сплющенную окровавленную тряпку. Бетонный пол под ногами дрожал.

Затем вдруг главный подшипник выплюнул волну пурпурного света, в холодном воздухе запахло грозой. Но "мясорубка" продолжала работать, лента мчалась все быстрей и быстрей, винтики и зубчики вращались с такой скоростью. что различить их было уже невозможно и все перед глазами сливалось в сплошной серый поток, который затем начал таять, менять очертания.

Хантон, стоявший словно в гипнозе, вздрогнул и отступил на шаг.

- Бежим отсюда! - крикнул он, перекрывая весь этот оглушительный, невыносимый грохот.

- Но у нас почти получилось! - крикнул в ответ Джексон. - Почему...

Тут вдруг раздался жуткий, совершенно неописуемый треск, и в бетонном полу образовалась трещина. И побежала к их ногам, угрожающе расширяясь на ходу. Кругом взлетали и рассыпались в пыль куски старого цемента. Джексон взглянул на "мясорубку" и вскрикнул. Машина пыталась оторваться от пола, напоминая при этом динозавра, старающегося отодрать прилипшие к смоляной луже лапы. Вообще-то ее уже нельзя было больше назвать машиной или гладилкой. Она меняла очертания, острые углы исчезали, таяли на глазах. Вот откуда-то сорвался кабель под напряжением 550 вольт и упал, расплескивая голубые искры на крутящиеся валы, которые тут же сжевали его. Секунду на них смотрели два огненных шара - словно гигантские глаза, в которых сквозил неутолимый голод.