Спейсер Кацай - Тарназариум Архимеда

— Вот он в чем дело, — прошептал Барбикен.

— Движущая сила поступков пьяницы и скряги, — согласился с ним Мишель. — Да, пока кроме неприятностей, мы ничего не имеем от романа мсье Верна.

Пол вздохнул и, с укором взглянув на него, подошел вплотную к окну.

— Эрик Маккольн, — выкрикнул он, — вы определенно правы. Предлагаю вам тысячу долларов и мы забудем про этот инцидент.

— Пол! — изумленно воскликнул Арданьян, но Барбикен отмахнулся от него.

За деревьями послышался негромкий разговор и через минуту коренастая фигура в белом балахоне спешилась и вышла на лужайку.

— Полторы тысячи, Барбикен. Это число почему-то лучше делится на пять.

Пол на мгновение задумался.

— Вы отлично знаете свои права, Маккольн, — иронично выкрикнул он после паузы. — Я согласен.

— Только здесь и сейчас же. Никаких чеков и проволочек.

— Вы не только знаете свои права, но и научились разбираться в ситуации. В вашу бытность секретарем Артиллерийского общества за вами таких талантов не наблюдалось. Как благотворно влияет Юг на мыслительные способности человека!

— Не юродствуй, Барбикен! Ты согласен на наши условия или нет?

— Вы не оставляете мне выбора, Эрик Маккольн. Это будет выглядеть так. Вы подойдете слева к центру лужайки. Я подойду справа. Деньги будут переданы вам из рук в руки. Ваши люди не должны показываться из-за деревьев, иначе они схлопочут по пуле в лоб. Моя Джу и мистер Арданьян стреляют лучше всех вас, вместе взятых. Вы прекрасно знаете об этом. И даже ее положение не помешает Джулии выверено нажать спусковой крючок.

— Рискованно, Пол, — заметил Арданьян, наблюдая за тем, как, чиркнув спичкой, Барбикен достает деньги из сейфа. — Они не успокоятся.

— Смотри за ними, а не за мной, — бросил председатель Артиллерийского общества. — Я попробую завалить его. А ты должен утроить настоящий заградительный огонь, когда я захвачу Маккольна. Мы еще поторгуемся.

Арданьян вздохнул и подобрал винтовку Хастона, пристраивая ее рядом со своей.

— Удачи, сэр, — кинул он не оборачиваясь, когда Барбикен выходил из кабинета.

Безжизненная Луна космическим трупом замерла в неподвижности иссиня-черного неба. Миллион миллионов лет ей было безразлично то, что творилось внизу, на ее голубой соседке. И менять свои привычки она не собиралась. Себе дороже. Особенно, исходя из того, что население синей планеты тоже имело психологическую тягу к безжизненности. По крайней мере, этим страдала странная группа из семи человек, четверо из которых напряженно замерли за стволами деревьев, оседлав каких-то четвероногих животных и взяв ружья наизготовку, а один замер у разбитого окна, напряженно приставив к плечу приклад винчестера. Еще двое медленно подходили друг к другу на лужайке перед темным домом. Какое-то движение ощущалось и в дальнем закоулке особняка, но Луне, осветившей ночную арену, это было совсем уже не интересно.

— Ты принял правильное решение, Барбикен, — хрипло произнес Маккольн, когда между ним и председателем Артиллерийского общества осталось не более пяти шагов. За его спиной всхрапывали кони, за спиной Пола чернела открытая входная дверь.

— Я не уверен в этом, но… — начал было Пол, осторожно протягивая вперед пачку долларов, когда вдруг скорее ощутил, чем увидел, как в прорезях белого балахона испуганно расширились блестящие глаза.

Позади послышалось какое-то жужжание.

Испуганно заржали кони.

Барбикен, сам пугаясь своего резкого движения, оглянулся через плечо.

Один из коней, встав на дыбы, вынес своего всадника из-за деревьев и загарцевал на месте. Остальные тоже затоптались около почти невидимых стволов, едва сдерживаемые своими наездниками.

— Дьявол! — ахнул Маккольн и попятился назад, судорожно пытаясь сорвать с плеча, перекинутую через него, винтовку.

И в этом слове что-то было. Облитое мертвенным лунным светом, на пороге дома возникло семифутовое металлическое тело и медленно выехало, словно выплыло, на лужайку, даже не передвигая двумя мощными, закованными в какие-то латы, ногами. Железные руки, по объему не уступающие ногам, были согнуты в локтях и угрожающе выставили вперед дула двух турельных пулеметов, заменяющие им кулаки. Гнойно-красные глаза пылали на блестящей безлицей поверхности, прикрытой внизу черной решеткой из продольных ребер. Не дать, не взять, пасть, оскаленная черными длинными зубами.

— Вы нарушили покой этого благословенного дома и будете наказаны за это! — раздался рев из черной решетки, в котором Барбикен с трудом узнал сильно искаженный голос Хастона.