Журнал «Если» - «Если», 2011 № 01

Фрэнк кивнул. Ему казалось, он знает, о чем она говорит, хотя понятия не имел, к чему это сейчас.

— У людей есть подобный инстинкт, хотя и не столь сильный. Во всяком случае, если его ничем не подкреплять.

— Что ты такое говоришь? Человека можно подвергнуть импринтингу и привязать к другому существу? Это незаконно!

— Кому в наши дни есть дело, что законно, а что нет? На планете или над ней всегда были места, где каждый волен делать, что пожелает, а Уоррен, когда я с ним познакомилась, уже знал, что умирает. И он казался очаровательным. И он был невероятно богатым. Он сказал, что может предложить мне такую жизнь, которой иначе мне ни за что не получить, сколь бы упорно я ни работала. И был прав. Все это, — она обвела рукой апартаменты, — ничто, Фрэнк. Это обыденно. Этот корабль — тюрьма с тематическими ресторанами и виртуальным полем для гольфа. Я осознала, что с Уорреном мне представится шанс вырваться из паутины. Тогда сделка, на которую я пошла, не казалась такой уж тяжкой…

— Ты хочешь сказать, что позволила подвергнуть себя импринтингу?

Она кивнула. Теперь в ее глазах и вправду стояли слезы.

— Он заказал одно маленькое устройство. Можно сказать, своего рода свадебный подарок. Оно напоминало серебристое насекомое. Довольно красивое. Он посадил его мне на шею, и оно заползло, — она коснулась уха, — туда. Было немного больно, но не слишком. И он велел мне смотреть на него, пока оно прокапывалось к нужному сектору моего мозга. — Она пожала плечами. — Все оказалось просто.

— Господи, Дотти…

И снова, на сей раз более импульсивно, он шагнул к ней. И снова она отпрянула.

— Нет. Не могу! — зарыдала она. — Разве ты не видишь? Вот это и означает импринтинг. — Пятно у нее на груди поднималось и опускалось. — Мне так бы хотелось бежать с тобой, Фрэнк. Но я в ловушке. Тогда это казалось незначительной ценой. Верно, что я побывала в самых невероятных местах, испытала самые поразительные ощущения. Но жить на круизном лайнере, смотреть на развалины древнего мира потому, что мы не в силах смотреть на то, во что превратили свой… Это бессмысленно, пусто. Есть и иная жизнь, Фрэнк! Высоко в горах, или в небе, или глубоко на дне океанов. Во всяком случае, для тех немногих, кто может себе это позволить. А Уоррен мог. Мы могли. Это как проклятие в сказке. Я как тот царь, который хотел себе мир из золота, а после обнаружил: он убивает все, что ему дорого. Мне бы хотелось быть с тобой, Фрэнк, но Уоррен и дальше будет жить таким, какой он сейчас, и, пока он жив, я не могу отдаться никому другому, не могу даже позволить, чтобы кто-то прикоснулся ко мне. Жаль, но выхода нет. Жаль, что я не могу переписать случившееся, но я связана навсегда. — Ее рука потянулась к нему. Даже в слезах она казалась невероятно прекрасной. Потом все ее тело словно бы окоченело. Будто стеклянная стена встала между ними. — Иногда я жалею, что мы не умерли.

— Ты не должна так говорить, Дотти. То, что есть у нас с тобой… То, что мы могли бы иметь… Мы ведь только…

— Нет. Я не хотела сказать, что желаю смерти тебе, Фрэнк. Или даже себе. Я имела в виду нынешнее положение вещей… — она подняла на него золотые глаза и моргнула медленнее, — и Уоррена.

Осеннее море становилось неспокойнее, и «Славный странник» рассекал все более высокие волны. Фрэнк ловил себя на том, что читает лекции о греческой концепции переселения душ и о том, как мертвым отводилось одно из трех царств: Елисейские поля — для благословенных; Тартар — для проклятых; и Асфоделевые луга — земля скуки и забвения — для остальных. Чтобы попасть в эти области Аида, надо было сперва пересечь реку Стикс и заплатить перевозчику Харону золотую монетку, или обол, которую горюющие родственники клали на язык умершему. Итак, чтобы обрести желаемое, завершал Фрэнк, глядя на маски папье-маше, в которые превратились некогда человеческие лица, пялящиеся на него с кресел в лекционном зале «Старбакс», нужно быть готовым платить.

Яд? Идея была не лишена привлекательности, а на борту имелось множество токсичных веществ, которые Фрэнк, вероятно, сумел бы заполучить, но ни он, ни Дотти не разбирались в биохимии, и не было гарантии, что Уоррена все равно не смогут оживить. Тогда несчастный случай? Особенно в эти шторма. Что может быть проще, чем отключить магнит на двери в какой-нибудь переборке, когда Уоррен будет, шатаясь, проходить мимо? Но рассчитать время будет трудно, и все равно есть вероятность, что Уоррен до некоторой степени оправится — и с чем они тогда окажутся?