Мозаика войны (продолжение) (Наш современник N9 2001)
К 60-летию вероломного нападения
Германии на Советский Союз
МОЗАИКА ВОЙНЫ
* * *
Это письмо сохранилось в нашем редакционном архиве. Его прислала в журнал жительница города Нальчика Маргарита Петровна Телесницкая еще в начале 1995 года. К письму прилагались: второй экземпляр обращения к германскому послу (первый был послан автором непосредственно адресату) и воспоминания Маргариты Петровны об эвакуации из Москвы в июле-августе 1941 года и — вкратце — о последующем житье-бытье, а также рассказ о судьбах других близких ей людей.
Мы планировали опубликовать этот любопытнейший, на наш взгляд, материал к 50-летию Победы, но, как говорится, “по техническим причинам” тогда это не получилось. Может быть, и к лучшему, поскольку сейчас, в годовщину 60-летия начала Великой Отечественной войны и в связи с обострением ситуации на Кавказе, актуальность и значение мыслей, выводов и воспоминаний Телесницкой не только не утратились и не уменьшились, а, наоборот, заметно возросли и приобрели государственные масштабы.
Материал публикуется в незначительном сокращении.
Уважаемая редакция!
Одной из причин, побудивших меня написать это письмо, были лживые слезы вокруг “угнетенного балкарского народа, незаслуженно выселенного из родных мест в 1944 году”. Конечно, сдавши немцам полстраны, можно ли осудить мать, жену, сестру за то, что муж, сын, брат не поверил в поворот войны и пришел домой, укрылся в горах? Но ведь выселяли не за дезертирство — за это отправляли в штрафные батальоны, — а за бандформирования, действовавшие и грабившие полгода после ухода немцев.
Выселялись балкарцы из саклей, сложенных из плитняка на глине и с дырявым ведром вместо трубы, а вернувшись в 1955—1957 годах, они построили себе добротные одно- и двухэтажные кирпичные дома. Местные кабардинские власти оказали вернувшимся достойную помощь, вплоть до запрещения возбуждать судебные дела по фактам хищения стройматериалов с государственных строек, так как для гражданского строительства стройматериалы почти не выделялись. Так постепенно здесь улеглись все страсти, все нации жили дружно, не выделяясь друг перед другом.
Но с 1990—1991 годов кое-каким балкарцам из отставных начальников захотелось порулить соплеменниками, и они стали мутить воду и умы двадцати-тридцатилетних тем, что помощь их народу оказывалась недостаточная, что кабардинцы часть ее присвоили. Эти озлобившиеся стали требовать компенсации за нищенское имущество прабабушек и бабушек, не вспоминая или замалчивая о бандитах-дедушках. Так здесь возникла смута, основа которой — “в 1944 году мы (балкарцы) потеряли все свое имущество, которое нам (нынешним миллионерам) государство должно компенсировать. Кроме того, мы понесли моральный ущерб, нас вывозили, как скот (в товарных вагонах)”.
Но тысячи тысяч русских тоже потеряли все свое имущество и тоже ехали на восток в товарняках, об этом никто нигде ни разу не упомянул: ни о наших страданиях, ни о наших смертях. Или они не в счет? Перед бывшими бандитами, тщательно скрывающими правду от своих потомков, нужно извиняться, а русские перетерпят, о прошлом не вспоминают? Может быть, то, о чем я написала малую толику, где-нибудь и напечатано, но я не встречала.
Теперь немного о вашем журнале, который я читаю пять лет, убедившись в продажности и двоедушии “Нового мира”, который я читала 40 лет. Направленность вашего журнала мне, моей семье и знакомым нравится. Большое спасибо за “Раскол”, давно не получали такого удовольствия от русского языка. Передайте Личутину. Будем за ним следить. В общем, ваш журнал правильный и честный, но если будете печатать Солженицына — сообщите заранее, буду искать другой журнал. Этому самовлюбленному гробокопателю мы не верим...
Уважаемый господин посол!
Почему я пишу это письмо именно Вам, я не могу дать себе отчет. Видела Вас по телевизору, Ваше лицо показалось мне лицом честного человека, потому и решилась довериться Вам с моим рассказом об эвакуации 1941 года.
В нашей стране сейчас это никому не нужно. Возможно, и Вы не будете тратить время на чтение воспоминаний русской старушки про войну с Вашей страной, которую до сих пор — и через пятьдесят лет после окончания войны — называют в народе фашистской Германией.
На воспоминания толкнули меня рассказы знакомых евреев, уехавших из нашей страны и получивших компенсацию от Германии за потерю имущества и причиненный им войною моральный ущерб.
Читать дальше
