Журнал «Если» - «Если», 2011 № 04

— О какой последней милости вы просите? — осведомился он. — Можете выбирать: час в королевской купальне, прогулка по саду, два часа в библиотеке или урок фехтования у знаменитого мастера Гаэльяно.

— Я выбираю встречу с принцем. Беседа с ним тоже входит в список последних милостей.

— Для вас — не входит. Вы — человек нездешний.

— Тем более. Мне есть о чем поговорить с его высочеством.

— Не положено, — буркнул офицер. — Вы чужак и не знаете, как строго у нас соблюдают традиции.

Мил уставился ему в лицо обоими глазами.

— Господин капитан, не соблаговолите ли сообщить принцу, что я очень хотел бы с ним встретиться?

Офицер засмущался, заежился и вышел из караулки. Пока он отсутствовал, за Милом приглядывали солдаты, добродушно подшучивали, предлагали табак и крепкое местное пиво. Мил благодарил, но отказывался.

Спустя несколько минут офицер возвратился; вид у него был кислый.

— Его высочество согласен вас принять.

Он провел Мила по нескольким крутым лестницам, затем через внутренний двор, где в сиреневых сумерках ярко светили фонари — белые шары на цепях, в золоченой оплетке. Их свет ложился на бронзовые орудия, нацеленные на город у подножия холма. Похоже было, что пушки стоят для украшения, но в случае чего способны успешно расстрелять врага.

Офицер остановился у неприметной двери, вставил в замочную скважину внушительный ключ. Замок был украшен изображением какого-то доброго духа, и скважина служила духу ртом.

«Дурак! — ворвалось в мысли Мила. — Зачем ты сюда приперся?!»

«Мне надо».

Офицер трижды повернул ключ; хитроумный механизм замка запел, почти как часы с боем у Мила в доме.

Вслед за капитаном взобравшись по винтовой лестнице, Мил оказался в комнате с тяжелыми драпировками по стенам. Над головой висел на цепи огромный светильник с сотней хрустальных плошек. Фитили горели только в шести, но и этого скудного света хватало, чтобы разглядеть стражей возле двустворчатой двери с наборным рисунком. Один был вооружен палашом, другой — пистолем. Из любопытства Мил глянул кругом особым зрением Разноглазых. И за драпировками обнаружил еще двух солдат, вооруженных до смешного маленькими луками. Милу пришло на ум сравнение с комнатными собачками; такие комнатные луки необычайно хороши против неугодных гостей… Сквозь замаскированные проемы в стене лучники наблюдали за соседней комнатой, куда вела двустворчатая дверь. Постучавшись, офицер распахнул ее:

— Ваше высочество, дозволите ввести осужденного?

— Пусть войдет. И оставьте нас, капитан.

В камине пылал огонь. За кованой решеткой гудело зеленое пламя, напомнившее Милу злые огоньки, лизавшие каменные стены родного дома. Его передернуло. Затем он сообразил: огонь самый обычный, но перед зевом камина поставлено цветное стекло. Напротив двери висело полотно, на котором был изображен горящий в ночи город. Дворцы и хижины простолюдинов были охвачены зеленым пламенем, и ночное небо зловеще отсвечивало зеленоватым. В небе носились рокконы — словно злобные демоны, взмывшие над обреченным миром. На кожистых крыльях играли золотисто-изумрудные переливы, длинные хвосты завивались в спирали, на почти человеческих лицах читалось свирепое торжество. Глаза их горели ярче огня внизу: один — желтый, другой — зеленый. Разноглазые!

— Здравствуйте, ваше высочество, — Мил с достоинством поклонился.

Принц Властимир поднялся из кресла, что стояло возле накрытого столика с закусками и вином.

— Добрый вечер, господин Дружен, — отозвался он приветливо, шагнув Милу навстречу. Принц заметно припадал на левую ногу. — Рад, что вы пожелали со мной встретиться. Нынче все норовят ринуться в купальни. По городу пронесся глупый слух, будто вода там целебная, избавляет от любых хворей. — Властимир улыбнулся.

Белокурый, сероглазый, одетый очень просто, чуть ли не в беленый холст.

Принцу недавно исполнилось девятнадцать. Однако он выглядел моложе своего рослого, широкоплечего гостя — пониже ростом, тоньше в кости, с худым, нервным лицом. Когда он умолк, левый уголок рта начал подрагивать. Властимир с явным усилием подавил непроизвольную дрожь и пригласил:

— Присаживайтесь к столу. Кубок доброго вина украсит любую беседу.

Скинув плащ, Мил перебросил его через спинку кресла и уселся. Властимир неловко опустился на свое место и долго не мог устроиться — видно, донимала больная нога.

— Извольте, — он поочередно коснулся трех пузатых графинов, — вино красное и белое, а это — настойка на горных травах. Отменно хороша, если не увлекаться… Слушаю вас, господин Дружен. Вы хотели о чем-то спросить?