Журнал «Если» - «Если», 2011 № 04

Мил ушел. Под жалостные всхлипы Желанки, под виноватое бормотание Мирека, который силился еще раз объяснить все сначала.

Однако он не думал прятаться, как советовал дядька. И не замышлял отомстить, как можно было подумать. Нет: он отправился странствовать с совсем иной целью.

Ведь должны быть на свете, рассудил он, Разноглазые женщины. Такие, чтобы рожали от Разноглазых мужчин здоровых детей и сами не умирали прежде времени. Надо их отыскать. И если получится, взять одну из них в жены.

Хозяйка гостиницы все сразу приметила: и богатый наряд, и благородную стать чужака, и пустоту в его кошеле. Любезно осведомилась:

— У господина найдется, чем заплатить?

— Да, если в городе есть честный меняла.

— Не пришлось бы вам ночевать на улице. — Хозяйка оценила шутку. Кликнула: — Разбегай! Поди сюда, шельмец! Проводи господина в девятый номер.

Явился расторопный парнишка в красной блузе и чистых штанах без единой заплаты, повел гостя на второй этаж. Здесь было тихо: постояльцы не буянили, не дрались.

У двери с номером 9 Разбегай склонился над торчащим в замочной скважине ключом, пошептал, обращаясь к стражу порога, — попросил свободно пускать гостя; затем повернул ключ, открыл дверь:

— Добро пожаловать, господин.

Мил вошел. Разбегай шагнул следом, споткнулся на пороге, едва не упал — спасибо, Мил подхватил, не дал хлопнуться. Парнишка вручил ему ключ:

— Не потеряйте, а то придется платить за новый.

Малец зажег масляный светильник на столе.

Мил огляделся. Чисто, опрятно. Над постелью — некогда роскошный ковер, кровать застлана шелковым покрывалом, в углу комод с ящиками, на нем — кружевная салфетка. Даже зеркало есть на стене, возле умывальника.

— Сюда можете вещи прятать, — указал на комод Разбегай. — Хотя сторожей нет. Делдунь, старый дурак, совсем из ума выжил. Не той им еды положил — сторожа-то и расползлись. А новых прикупить мамка жмется.

Вещей у Мила — заплечный мешок да что на себя надето. Он положил мешок на комод, снял плащ. Меч с пояса отстегивать не стал. Парнишка топтался у двери, не уходил.

— Что тебе? Чаевые потом дам, когда деньги разменяю.

Малец смутился.

— Да я не то. Я спросить хотел. Вы когда-нибудь рокота видели? — произнес он, понизив голос.

— Кого? — не понял Мил.

— Рокота. Настоящего.

— Не довелось.

— У нас есть один, — с гордостью сообщил Разбегай. — Во дворце живет.

— И что он там делает, этот рокот?

— Живет. Ему кроликов дают есть и кур. А когда человека сожрет, тогда улетит.

Не надо было убирать от лица прядь волос, чтобы видеть: парень говорит правду. По крайней мере, верит в то, что говорит. Мил заинтересовался:

— Кто ж ему даст сожрать человека?

— Король, — убежденно заявил Разбегай. — В смысле, принц. Король-то, Доброяр наш, давно болен, так принц Властимир за него правит.

О таинственной хвори короля и о том, что страной правит юный наследник, Мил уже слышал. Его задело другое:

— Зачем человека отдавать на сожрание?

— А казнь же. Когда все друг с дружки вину переймут, следующему передать будет некому. Тогда последнего и казнят. Скормят рокоту.

Мил прикинул: в Велич-городе около десяти тысяч жителей, со времени «надругательства над принцессой» отсчитано тысяча триста двадцать шесть дней. Допустим, не все готовы «казниться» — но как ни посмотри, до настоящей казни остается лет двадцать. За это время любой рокот помрет, не дождавшись обеда. Мил усмехнулся:

— А ну как горожане на второй круг пойдут? Начнут заново на себя вину брать?

— Э-э, то нельзя, — помотал головой парнишка. — Во дворце учет ведут, каждого записывают. Вину берут только раз. А во второй если — так и казнят тут же. Ой, мамка зовет! — спохватился он.

Откуда-то доносилось:

— Разбегай! Шельмец, куда запропал?! А ну поди сюда, мигом!

— Иду! — Он кинулся в дверь. Опять запнулся на пороге, взмахнул руками, вывалился в коридор. Вскочил и поковылял на зов, приговаривая: — Вот же зараза старый Делдунь! Стражиков вовремя не покормит — они и злятся…

Понятное дело: разозлишься, если тебя едой обделят. У Мила тоже давным-давно живот подвело. Он достал из мешка- сухую лепешку и сгрыз ее, не забыв насыпать горсть крошек у двери — стражу порога. Вообще-то их кормят замешанным на пиве хлебом с пряностями; но, может, голодный страж не побрезгует? Обережка в кошеле завозилась, напоминая о себе. Тоже голодная.

Мил положил плащ на колени, кинжалом распорол стежки на подкладке — мелкие, аккуратные, еще мать деньги туда зашивала, — вынул тяжелую монету, в два крупных стежка приметал подкладку обратно. Вроде на место приметал, но получилось криво. Мил любую работу мог делать, а вот шить не приспособился.