Терри Биссон - Дорогое аббатство

— РВР пытается предугадать наши желания и исполнить их, — продолжал Амаду. — Он даже пробует развеселить человека, когда тому становится грустно.

— Значит, вам все-таки бывает грустно, — заметил Ли, — даже в вашем на первый взгляд идеальном мире?

— Конечно, — ответил Амаду. — Ни сам мир, ни существа, живущие в нем, не совершенны и не все способны к совершенствованию.

— Как я всегда и подозревал, — ответил Ли.

Они с Амаду принялись обсуждать эту тему, которая, по всей видимости, интересовала обоих, а Коул узнал от РВР («складка» сама нашептывала все ему на ухо, причем по-английски!), что система была изобретена и разработала сама себя при помощи необиологических наноботов 19376 лет тому назад.

— Официальное название системы — РВР, что означает… — И «складка» произнесла слова на каком-то совершенно непонятном Коулу диалекте, а так как у «складки» своей «складки» не было, то слова так и остались нерасшифрованными.

Амаду забрал из школы дочку и ее подругу. Школа располагалась в невысоком здании, встроенном в скалу прямо у небольшого морского залива. Им навстречу выбежали две маленькие девочки семи лет в ярких платьицах и ботинках, которые с каждым шагом меняли цвет.

Если вам интересно узнать, что думали эти маленькие девочки о пришельцах из далекого прошлого, то можете быть уверены — абсолютно ничего. Коул и Ли были для них просто двумя новыми взрослыми, которые, подобно деревьям, маячили где-то на горизонте их юных жизней. Девочки прыгали и щебетали, бегали и кружились, играя друг с другом и не обращая никакого внимания на взрослых, в том числе и на Амаду. Коула интересовала глобальная система коммуникации, РВР.

— РВР все запоминает, — продолжал Амаду. — Предположим, вы хотите выйти на того флейтиста, с которым повстречались во время музыкального фестиваля в Норвегии четыре года тому назад…

— Ага, значит, у вас все еще есть страны и нации, — прервал его Коул.

— Да, конечно, — ответил Амаду. — Это матрицы языковых групп и культур. Без наций откуда взялись бы музыка и искусство? Сначала семья, потом племя, а затем и нация. Мы тщательно храним это. Люди существа социальные, а общество состоит из разных личностей. Просто мы переросли конфликты, которые раньше возникали между различными племенами и нациями. У нас не было выбора: либо перерасти их, либо умереть.

— Так что там насчет парня из Норвегии…

— А кто сказал, что это был парень? — Амаду рассмеялся. — Но РВР запоминает все подобные встречи и выдаст вам имя, адрес и даже сообщит, хочет ли человек встречаться с вами или нет.

— А если я ни с кем не хочу видеться? — спросил Коул.

— Об этом тоже позаботится РВР, — ответил Амаду. — Насчет идей у РВР бывают просчеты, но с чувствами он ошибок не допускает. Потому что РВР сам все чувствует. Дотроньтесь до него, вот так. — И Амаду поднял руку и приставил ее к уху, как человек, который внимательно к чему-то прислушивается.

Коул повторил его жесты.

— Видите?

Видите? Коул чувствовал. Такое теплое, потрясающее ощущение — от самых кончиков пальцев, по всей руке, через сердце и голову вниз, к пальцам ног. Как первая струя табачного дыма после долгого воздержания; Коул даже покраснел.

— Это РВР, — сказал Амаду.

— Но РВР меня даже не знает! — воскликнул Коул.

— Уже знает. РВР знает нас, людей. Знает всю нашу историю на протяжении миллиона лет. И любит нас. Всех нас. — Дальше РВР вместе с Амаду объяснили, что РВР — это ответ на потребность людей в теплоте, участии и дружбе. РВР даже разделял разочарование относительно того, что АРД, другое разумное существо Вселенной, абсолютно не заинтересована в людях, которые одновременно были и ее создателями, и ее же творениями.

— РВР любит нас, — продолжал Амаду. — Что доставляет боль нам, причиняет боль и ему. АРД холодна. Мы все любим АРД, но она нас не любит. А от этого становится больно.

— А этот РВР любит? — спросил Ли. — Любит вас? Любит нас?

— Попробуй, Ли, — предложил Коул. — Ты сам увидишь.

Ли попробовал и «увидел». Он закрыл глаза, поднял руку и лишь произнес:

— Боже мой!

День тянулся долго и медленно; постепенно становилось понятно, что Амаду просто убивает время, развлекает своих гостей, пока не настанет время провожать их. В отличие от «модернистов» в Париже, живших почти за сто тысяч лет до него (неужели их всех так давно нет в живых? Оn sont les neiges? [29] Где вы снега прошедших дней? ( фр. ) ), Амаду почти не интересовали Ли с Коулом или их время. «Может быть, человечество просто уже не волнует его прошлое и оно живет только будущим?» — подумал Коул.