Александр Карнишин - 13 плюс

Задверье в этот раз было обычное. Холодноватое и темное не черным, а каким-то серым — все-таки что-то видно. Они пронеслись сквозь сени и выскочили в морозный вечер.

— Пошли, пошли, — повторяла Сашка.

А когда впереди показались дети, облепившие снежную крепость и закидывающие друг друга снежками, она победно заорала:

— Пашка! Петька! Вот, смотрите! Это — Женька! Он мне как младший брат! Кто тронет — пришибу сразу! Или задразню так, что потом сами жалеть будете!

Потом она заставила Женьку подняться на кручу и показала лес и степь, и каменную бабу, и овраг, и балку.

— Если бы не зима, я бы тебе — ух — показала!

— А что — зима?

— Зимой летать плохо. Ветры морозные, но не сильные. Не поднимут. Еще и пальто это, валенки… Пошли лучше в снежки играть!

В снежки — это вам не в хоккей. Тут принимают всех, кто хочет получить в лоб крепким снежным комком. Они тут же оказались в команде, атакующей снежную крепость.

Крепость сделали только на днях. Когда улицы чистил трактор, то сдвигал снег к середине площади. А потом дядя Коля поправил своим бульдозером края, а молодые парни пилами-ножовками вырезали снежные зубцы поверху стен, уложили доски вдоль стен изнутри, чтобы не скользко было, пробили лаз под стеной. В лаз сверху спускалась старая железная кровать, завалявшаяся у кого-то в мусоре. И получилась настоящая крепость и даже с решеткой-воротами.

Вот на эту крепость и налетали. А оттуда отбивались запасшиеся снежками те, кто первым ее захватил.

— Это про тебя Сашка писала? — спросил Женьку какой-то парень сбоку. — Круто получилось! А у вас там правда все так… Рационально, да?

— Да, — кивнул с достоинством Женька, как настоящий представитель своего мира. — У нас все очень рационально и полезно. И вот такого расходования ресурсов у нас бы не допустили.

— Что ты говоришь? — закричала, налетев сбоку, Сашка. — Какие ресурсы, какое расходование? Тебе же всего десять лет!

— Десять с половиной!

— Не велика разница… Пошли теперь домой, а то я ноги где-то промочила. И кушать хочется. Покажу тебе, как живу…

Пока они шли к дому, она все время тыкала пальцем то в одно, то в другое, и спрашивал «что, и это тебе — фантастика?» или «а это тоже сказка?». Но Женька шел спокойно и только кивал головой. Он для себя уже решил задачу: простейшее пересечение миров — ничего странного. В книжках так бывает. Могло ведь и к динозаврам закинуть. А тут — Сашка. С Сашкой весело.

Дома она опять шумела, носилась везде, включала и выключала мониторы, показывала, как учится, знакомила с учителем.

Учитель сегодня смотрел с экрана без улыбки. Он спокойно выслушал Сашку, поздоровался, не показывая удивления, с Женькой, а потом спросил, как бы случайно:

— Саш, а Евгения-то, наверное, дома ждут? И как вы себе представляете дальнейшее?

Они себе дальнейшее еще не представляли никак.

А Женька сразу потерял всю свою рассудительность и представительность. И стал опять просто маленьким мальчиком-пятиклассником обычной школы, который оказался далеко от дома в практически чужой стране, где знал только Сашку. В Сашку он и вцепился:

— Саш, — дергал он ее за рукав. — Саш, мне правда домой надо…

А Сашка замерла, пораженная мыслью, что ее «Коридор» куда-то пропал — они же бегали на улицу и с улицы. И просто сени, никакого Коридора…

Она, не отключая экрана, подбежала к двери, толкнула ее, выглянула, закрыла и снова открыла. Все было обычно. Никакой фантастики.

Вот только Женька, растерянно и одновременно с надеждой смотрящий на нее. Женька — это даже не фантастика. Женька — это почти сказка. Как придуманный и оживший младший брат. А с экрана задумчиво смотрит на ее метания учитель.

Подошла мама, обняла Женьку:

— Ну, что ты, что ты… Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Правда, Саш?

Сашке стало сразу легче и спокойнее. Мама сказала, что придумаем. Мама надеется на нее. И еще папа дома — он тоже поможет придумать. И бабушка.

— Все, — сказала Сашка. — Хватит дергаться. Раздеваемся и ужинаем.

Учитель улыбнулся и отключил связь.

Мама улыбнулась и стала помогать Женьке.

А папа и бабушка стали греметь посудой и что-то раскладывать на большом круглом столе.

Дома никого не было. Это и понятно — отец давно ушел на работу, а больше никого у них тут и не бывало. Женька хотел есть и еще спать. Или наоборот. А еще его мучили угрызения совести за пропущенные сегодня уроки. Потому что даже если прямо сейчас выбежать из дома, то успеть можно было только к третьему уроку. Это в лучшем случае. А как убежать, если здесь с ним Сашка? Ее-то куда?