Александр Карнишин - 13 плюс

Женька подошел и осторожно заглянул вниз. Страшно! Он отвернулся от края и только поэтому увидел, как из-за будки с мотором лифта вышел мужчина в сером костюме.

— Во, — ткнул он локтем Сашку. — Наш психолог.

Но Сашка не обращала внимания. Она раскинула руки, вытянулась во весь рост, раскинула руки, превратив их в крылья расстегнутыми полами пальто, встала на цыпочки на самом краю…

— Женя, Жень! — сзади, около психолога, стоял отец.

Он смотрел с тревогой и показывал руками: в сторону, в сторону — и ко мне, иди сюда!

А справа и слева от него осторожно шагали вперед еще люди в сером. Все плечистые, крепкие, с открытыми красивыми лицами. Они улыбались и подмигивали Женьке. И ему почему-то стало страшно от этих одинаковых улыбок.

Женька повернулся, но Сашка уже с визгом сиганула вперед и вниз. Дунул ветер, но он был слишком слаб, чтобы поднять двенадцатилетнюю девчонку, одетую по-зимнему.

Все замерли. Женька не понимал, что случилось. Психолог что-то кричал в микрофон, тянущийся ко рту на тонком проводе. Папа шел к нему, слепо отодвигая с дороги серых.

Почувствовав движение сзади, Женька обернулся и успел заметить какую-то совершенно не реальную картину. Снизу поднимались огромные сани с крепким стариком яркой красной шубе с посохом в руке. Он качал головой укоризненно, а свободной рукой гладил по голове Сашку, смотрящую на него и смеющуюся.

Сашка поглядела на Женьку, подмигнула ему, помахала руками, миг — и нет никого. Только папка, налетевший и схвативший его в охапку.

— А ты говорил, Деда Мороза нет…

И темнота.

Женька болел долго. Из больницы его выпустили домой, бледного и слабого, только к самой весне, под яркое позднемартовское солнце.

— Ну, как наш подопечный? — спрашивал человек в сером костюме у человека в белом халате.

— Жить будет, — кривился тот.

Марку дали сверхнормативный выходной день, и он встречал сына с машиной, которую тоже дали. Они быстро донеслись до совсем нового дома-башни. Лифт поднял на двадцать второй этаж. Двери квартиры мягко чавкнули, откусывая лишний шум.

— Вот, я же говорил, что в старом доме — временно.

Женька молчал и только удивлено смотрел по сторонам. Он уже знал, что бонус с отца сняли, но предупреждение в карточку не вбили, потому что он активно сотрудничал. Он и сейчас, думал Женька, активно сотрудничает.

Он попытался посмотреть по сторонам глазами инопланетянина. Получалось плохо. Голова еще кружилась и мысли ползали внутри нее медленно, как сонные насекомые. Про насекомых им рассказывали еще в первом классе. Это Женька помнил. Пауки — не насекомые.

— Пауки — не насекомые, — сказал он вслух.

Марк осекся на половине фразы. Он рассказывал, как тут жили без Женьки, как приезжала мама с Викой, как они расстраивались из-за болезни Женьки, как их не пускали на свидание с ним…

— Пауки? — переспросил он, потеряв нить беседы.

— У них лап восемь, а не шесть. Они не насекомые, — задумчиво рассуждал Женька, смотря на балконную дверь.

Никто не знал, а он в больнице научился думать об одном, а говорить совсем о другом.

В больнице, в принципе, было совсем неплохо. Образование и здравоохранение всегда стояли в приоритетах деятельности государства. Вот откуда такая мысль пришла в голову? Женька подумал и решил, что это из курса обществознания, который был в третьем классе.

Самое плохое было в больнице то, что его все жалели. У него была нервная травма. Практически, психическая.

Женька подумал немного о разнице слов «нервная» и «психическая». Выходило по всему, что психическая травма — тяжелее.

О причинах болезни думать не хотелось, но он раз за разом заставлял себя проигрывать как на большом экране, все, что случилось. Только без звука. Вместо звука шли такие титры:

Переходный возраст. Выдуманная сестра. Похожая на выдуманную сестру девочка, психически неуравновешенная, из тех, кто учится на дому и живет не в городе. Ее неуравновешенность привела к тому, что она завела Женьку на крышу. Что она хотела с ним сделать — неизвестно, потому что подоспела подмога. Пришли на помощь психологи, врачи, пришел отец. И тогда психически неуравновешенная девочка бросилась с крыши. И погибла. Там было девять этажей. А у Женьки от шока были такие видения, что она спаслась. Все понятно. Шок.

— Жень, ты есть хочешь? — прорвался наконец к нему голос отца.

— А Дедов Морозов не бывает, — сказал Женька.

— Точно! — обрадовался Марк. — Конечно, Дедов Морозов просто не бывает! Это такая сказка. Фантазия такая безвредная.