Алексей Корепанов - Заколдованный остров

Тот, кого Влад считал своим единомышленником, нанес ему последний, самый страшный удар. После такого удара больше уже не встают. Влад и не собирался вставать. Он готов был сидеть здесь, на этом табурете, хоть целую вечность, а потом еще столько же. Ему теперь некуда было торопиться.

- Вот и все, Влад, - медленно сказал Альтер. - Вот и все.

И своей интонацией, и холодным взглядом он был сейчас очень похож на Дилию. Он был таким же, как Дилия, этот любитель утренних бесед на набережной.

- Кто ты, Альтер? - безжизненно выдохнул Влад. - Тоже наблюдатель?

- Не тоже, - не меняя позы, ответил Альтер. - Наблюдатель один.

Смотри.

Он медленно поднял голову и выпрямился на табурете, и у Влада все вдруг поплыло перед глазами. Перед ним сидел уже не Альтер, а сидела Дилия - в халате песочного цвета.

- Это тоже я, Влад, - сказала Дилия.

Еще одно неуловимое движение - и вместо Дилии уже возвышался на табурете квартальный смотритель Скорпион... Потом магистр Тиберий...

Слуга-распорядитель Бат... Приятель Вийон... Бородач - знаток украшений, сверкающий перстнями и кольцами, в бело-зеленой... нет, уже бело-голубой накидке... Распорядитель кулачных боев...

Влад зажмурился и потряс головой.

- Тебе это не почудилось, Влад, - сказали рядом голосом Альтера. Наблюдатель один, но может принимать разные образы. Столько, сколько понадобится - хоть и сразу все вместе, но каждый образ будет существовать в твоем восприятии отдельно.

- Да, именно так, - подтвердил голос Дилии.

Влад открыл глаза. Дилия, теперь уже в длинном темно-синем платье, стояла позади Альтера, положив тому руку на плечо.

Влад обреченно застонал. У него кружилась голова.

- Кто послал тебя наблюдать за нами?.. - выдавил он. - За что?.. Что мы вам сделали? Кто придумал этот Город, этот Остров?

- Я, собственно, для того сейчас и сижу здесь, чтобы объяснить тебе кое-какие вещи, - сказал Альтер. - Это является неотъемлемой частью замысла.

Влад моргнул и обнаружил, что Альтер вновь остался один: Дилия исчезла.

- Город создан на основе твоих представлений, - продолжал Альтер, по-прежнему покачивая босой ногой. - Все, что тебя там окружало, было взято из твоего же собственного сознания. По кусочкам, по камешкам - вот и получилась вполне сносная картинка. И мои имена - тоже. Все, что с тобой происходило и происходит здесь, вовсе не случайность, не цепочка совпадений, как тебе это представляется. Ничего случайного здесь нет. Все события выстроены таким образом, чтобы ты, преодолевая препятствия, пришел к пониманию истинного положения дел. Чтобы ты закончил свой путь к свободе именно здесь, на этом табурете. Чтобы ты услышал от меня то, что я тебе говорю, и окончательно понял: выхода нет. Ты слышишь, Влад? Я говорю тебе сейчас самые главные для тебя слова: отсюда нет выхода. Это твоя тюремная камера, Влад. Камера пожизненного заключения. И то, что тебе будет не особенно радостно слышать вот эти мои слова, тоже входит в систему твоего наказания.

У Влада не было сил даже на то, чтобы качнуться вперед и упасть с табурета лицом вниз, на жесткий деревянный пол, и ускользнуть от безумной реальности.

- За... что?.. - почти беззвучно выдохнул он, но Альтер услышал.

- Сейчас ты вспомнишь, за что. Ты все вспомнишь, Влад.

Альтер сделал движение рукой - и мир разлетелся фейерверком разноцветных брызг.

* * *

Они оставили машину за углом, у прорванной во многих местах проволочной ограды детского сада, и вышли, захватив с собой большие полухозяйственные-полуспортивные сумки. Пузан остался в тачке, Муха, оглядевшись по сторонам, направился к подъезду первым, прыгая через весенние лужи, а они - Влад и Бес, подождав немного, неторопливо пошли следом за ним. Солнце торчало в небе, как чья-то голая задница, и Влад приспустил "молнию" своего спортивного костюма. Бес сосредоточенно смотрел себе под ноги, его узкое лицо было хмурым, короткие рыжеватые волосы топорщились подобно иглам похмельного ежа.

Возле нужной им девятиэтажки никто не ошивался, лишь поодаль, у покосившейся железной горки, какой-то пацаненок лет шести швырял в лужу палки и всякую дрянь.

Дело было верным и прибыльным. По словам наводчика, в это время дня квартира пустовала, а поживиться там было чем, начиная барахлом и кончая "зеленью". Верняк было дело. Наводчик свою работу знал туго и туфту никогда не подсовывал. За то и имел с этого свою долю. На хлеб с маслом хватало.

Подъезд встретил их полумраком, исписанными всякой херней стенами, распахнутыми погнутыми дверцами почтовых ящиков, черными пятнами от спичек на потолке и донельзя исцарапанной чем-то железным дверью лифта с наполовину сожженной кнопкой. Обычный подъезд обычной многоэтажки в "спальном" районе - детище давным-давно загнувшегося движения за полную квартиризацию каждой, блин, семьи.