Георгий Гуревич - Карта страны фантазий

(стр. 280).

Люди прежние, и поможет ли им новая техника? — этот вопрос ставят и бр. Стругацкие в своих повестях "Трудно быть богом" (1964) и "Хищные вещи века" (1965). В обеих повестях — всесильные, вооруженные волшебной техникой люди будущего поставлены перед необходимостью вмешаться в жизнь неразумных мещан: злобных, серых и отсталых — в первой повести, а во второй — с жиру бесящихся.

Интересно, что в творчестве бр. Стругацких уживаются две противоположные, казалось бы, позиции. "Трудно быть богом", — говорят они, когда речь идет о воздействии на человека. В научных же проблемах авторы твердо стоят на позиции "падает вверх". В повести "Понедельник начинается в субботу" (1965) их герои — удалые физики — запросто осуществляют любую сказку, самую волшебную. И даже бог Саваоф — всего лишь рядовой сотрудник в развеселом НИИЧАВО (Научно-исследовательском институте чародейства и волшебства).

Советская фантастика развивается бурно. Повороты следуют один за другим, периоды, как вы видели, короткие, всего лишь пять-десять лет, куда короче жизни автора. И многим писателям довелось работать в разных периодах, пройти несколько разворотов. Чрезвычайно интересно и поучительно прослеживать, как складывались авторские судьбы, кто и как менял стиль и темы, а кто, проявляя линейность, вылетал из седла на резком вираже, оказывался на обочине литературы. К сожалению, место не позволяет заняться этим разбором.

Но, будучи фантастом, я не могу удержаться, чтобы не заглянуть в завтра, не представить себе, какой период следующий.

Писатели из отряда предостережения победили мечтателей "падает вверх", нащупав слабость в их позиции. Мечтатели были слишком близоруки, видели только ближайшую цель, подразумевая, что дальше все пойдет само собой. Предостерегатели же увидели и указали действительно существующие трудности, показали, что не пойдет наука сама собой, не будет падать вверх, на самом деле — трудно быть богом.

Очевидно, наследники предостерегателей найдут слабость у своих предшественников. И даже, пожалуй, можно указать ее — дате не "слабость, а некоторое свойство, ограничивающее возможности антиутопии. Предостережение подобно дорожному знаку у канавы. Оно указывает: "Здесь проехать нельзя". Но ведь где-то надо проехать. Вверх не падает, "значит, следует взбираться. Трудно быть "богом, но необходимо.

Следующий период, так мне кажется, будет носить название "Маршруты богов". Я надеюсь там увидеть книги спокойные, глубокие, всесторонне взвешивающие будущее во всех его противоречиях. Сослаться на примеры пока нет возможности, но есть намеки, что литература клонится в том направлении. Спокойному обсуждению сложности человеческой натуры во всех ее аспектах посвящен многоплановый, неровный и очень богатый мыслями роман И. Ефремова "Лезвие бритвы". В третий раз Ефремов зачинает нечто принципиально новое. Размышлениями о сложности будущего наполнена и небольшая конспективная повесть В. Тендрякова "Путешествие длиной в век". В трех повестях бр. Стругацких герои кончают решением бороться. Надо полагать, что в одной из следующих книг мы увидим, как они борются.

Так развивалась и разворачивалась советская фантастика. У зарубежной периодизация совсем иная и поворотные даты не совпадают с нашими. Так, например, на Западе резкие переломы совпадали с экономическим кризисом 1929–1933 годов и с изобретением атомной бомбы. Кинофантастика следовала там за литературой, отставая "на несколько лет. Но в одной книге не опишешь всего. Нужно только, по установившемуся порядку, сказать немного о советской кинофантастике.

В первые десятилетия она поспевала за литературой, если не по количеству, то хотя бы по тематике. "Аэлита" в немом кино снималась немедленно вслед за выходом романа Л. Толстого. При экранизации сюжет испортили, а идею вывернули наизнанку. Но хотя бы попытка была поспеть за новинкой.

В 30-х годах выходит "Космический рейс" — фантастика обстоятельная, познавательная, в духе своего времени, и с мальчиком-"зайцем", тоже в духе времени. "Зайцы" бродили тогда и по фантастическим романам. Видимо, считалось, что детям неинтересно читать, если среди героев нет детей.

Но после войны кинофантастика безнадежно отстала от литературы. Мы видели три экранизации, все с утерей фантастичности, и еще несколько фильмов, опережающих космическое сегодня лет на десять-пятнадцать, по нормам "фантастики на грани возможного". Весь период "Падает вверх" и период "Трудно быть богом" в кино не отразились.