Уилл Макинтош - Фоллер

– Не беспокойся об этом. Учитывая обстоятельства, ты можешь говорить почти все, что угодно, и выйти сухим из воды. Мать твою, Один-Тридцать-Один. Ты нашел его. Ты улетал отсюда пустым местом, а возвращаешься легендой. Поздравляю, мужик. Поздравляю.

– Спасибо. – Он хотел было использовать имя парня или его номер, но не подумал расспросить об этом настоящего Один-Тридцать-Один.

Фоллер тащил одетый в свой комбинезон труп по трапу самолета и чувствовал, как у него подкашиваются ноги. Его темный костюм убийцы покрывали засохшие пятна крови. Аэропорт разразился аплодисментами. Около трети людей, сгрудившиеся близко друг к другу и стоявшие отдельно от других, выглядели так же, как и он.

Двое мужчин в комбинезонах забрали у Фоллера тело. Третий отнял у него пистолет и провел досмотр.

Фоллер узнал Уго, как только тот, широко улыбаясь, сделал шаг вперед. Он был одет в потертую военную униформу. Они положили тело на руки Уго. Сжимая окровавленный труп под мышкой, Вулкофф поднял вверх кулак. Аплодисменты стали оглушительными. Он бросил тело на асфальт и поставил ногу ему на голову. Вокруг закружились фотографы.

Фоллер натянуто улыбался, стараясь не проявить жгучей ненависти к этому человеку.

Вулкофф жестом подозвал Пенни. Она изобразила широкую, ликующую улыбку. Фоллер стоял в нескольких шагах, не зная, что ему делать.

– Он умер сразу? – спросил Вулкофф, повышая голос. Повсюду мелькали вспышки камер и раздавались одобрительные возгласы. Когда Пенни не ответила, Фоллер понял, что Вулкофф, должно быть, соизволил обратиться к нему.

– Он был ранен. Я подбежал и выстрелил в упор, чтобы его прикончить.

Вулкофф кивнул.

– Хорошая работа. Я уверен, что твои товарищи захотят устроить для тебя закрытую вечеринку.

Он громко обратился к толпе:

– Монстр мертв.

Когда аплодисменты стали еще громче, Фоллер не мог не заметить, какое удовольствие от них получал Вулкофф. На его лице было нечто среднее между улыбкой маленького мальчика, которого похвалил папа, и ухмылкой хулигана, который только что столкнул кого-то с обрыва.

– Что нам делать с телом? – спросил старик с обрюзгшим лицом.

Пнув труп носком до блеска начищенного ботинка, Вулкофф опустился на колени и, осмотрев комбинезон Фоллера, крякнул и встал.

– Положите его на лед. Мы возьмем его в путешествие и будем показывать ему остров за островом, когда их восстановим.

Это все, что услышал Фоллер, пока его окружали и уводили двойники.

– Ты нашел его. Поверить не могу, – сказал один из них.

– Я тоже. – Фоллер взглянул на номер на рукаве мужчины. Один-Двадцать-Восемь. Ему нужно было запоминать, кто есть кто.

– Это не просто лицо Сэндовала, это также лицо ничтожества, убившего весь мир.

– Это верно, – с наигранным восторгом ответил Фоллер.

Выйдя через ворота ограждения на одном конце взлетно-посадочной полосы, они прошли по полю и двинулись вниз по тенистой улице. Мимо проехал грузовик. Фоллер заставил себя не обращать внимания, что делали остальные Питеры. Город был не таким чистым, как мир Орхидей, но чище, чем любое другое место, где бывал Фоллер. Более удивительными были огни, светящиеся внутри зданий, и раздающийся со всех сторон гул машин.

Пройдя по удивительно зеленой, совершенно плоской лужайке, оставившей влагу на его ботинках, они направились в одно из зданий из красного кирпича, которые окружали лужайку. Спустившись по лестнице, они цепочкой вошли в огромный спортзал. На полированном деревянном полу цветные линии переплетались в геометрические узоры.

– Было очень приятно с тобой поработать, Один-Тридцать-Один, – сказал Питер Один-Двадцать-Восемь.

Фоллер открыл было рот, чтобы спросить, куда идет Один-Двадцать-Восемь, но передумал. На его плечо легла рука: Фоллер обернулся и увидел, что голый по торс Питер протягивает ему рубашку. Фоллер взял ее. На рукаве был номер 1.

– Теперь она твоя, – торжественно сказал Питер без рубашки.

– Ага. Хорошо. Спасибо.

Питер без рубашки ждал. Фоллер снял свою и надел рубашку с номером один.

Все Питеры в помещении сняли свои рубашки. Это было не слишком впечатляющее зрелище: у всех были одинаковое количество волосков на груди, тощие и костлявые плечи. Никто, казалось, не заметил, что все они были немного толще и лучше откормлены, чем Фоллер. Они обменялись рубашками друг с другом. Предыдущий носитель рубашки номер один надел рубашку с номером два. Все опускались на одну единицу, чтобы освободить место для него.