Уилл Макинтош - Фоллер

– Можешь ее выключить? Это ужас какой-то.

Пенни выключила плеер.

– Спасибо.

– Это не ужас, – сказала Пенни.

– Еще какой.

Она положила обратно свои ярко татуированные руки.

– Я знаю, что до того, как тебе стерли память, Iron Lives была одной из твоих любимых музыкальных групп.

– Значит, у меня был ужасный вкус.

Откуда-то шел неприятный запах. Разве трупы начинают пахнуть только через три дня? Наверное, да, если находиться рядом с ними в замкнутом пространстве.

– Что еще ты обо мне знаешь, кроме того, что я был самым крупным массовым убийцей в истории?

– Ты был гением. Ты взял бритву, разрезал воздух и вытащил из раны бога.

Как лирично.

– Но я не знал, что бог сделает это, когда я его выпущу?

Пенни пожала плечами.

– Мелисса говорит, что нет. Вулкофф рассказывает всем, что ты терпеть не мог потерь, поэтому спустил собак на всех – как на друзей, так и на врагов.

Если это правда, он был монстром. Правда, вся информация Пенни была получена ей самой от Уго Вулкоффа. А тот точно был монстром.

Он достал рацию.

– Что ты делаешь? – спросила Пенни.

– Звоню Мелиссе. Я хочу понять, почему я спустил всех собак. Мне все равно нужно в этом попрактиковаться.

Мелисса ответила сразу.

– Как же я все-таки разрушил мир? Я хочу понять, – сказал Фоллер.

Голос Мелиссы стал нехарактерно мягким:

– До того как Уго выпустил свой вирус затмения, мы пытались остановить войну. Тебе не хватало времени, и ты сделал все возможное. Ты самонадеянный мудак, но не психопат. Ничего подобного. Психопат – это Уго.

Питер рассмеялся.

– Я никогда не думал, что буду благодарен за то, что меня назвали самонадеянным мудаком.

– Всегда пожалуйста.

Он одновременно и завидовал Мелиссе, и жалел ее за то, что она все помнила.

– Из-за чего ты стала меня ненавидеть?

Она цокнула языком.

– Я тебя не ненавижу. Я злюсь на тебя. Ты был очень импульсивный. Ты и сейчас импульсивный. Наверное, сложно учиться на своих ошибках, если ты не можешь их вспомнить.

– Мы развелись до того, как я совершил большую ошибку. Что я сделал? Почему мы разошлись?

Когда она наконец ответила, ее голос был полон эмоций:

– Ты лгал мне.

Фоллер кивнул, но тут же вспомнил, что Мелисса не может его видеть.

– Прости, что лгал тебе, даже если я не знаю, насчет чего.

– У тебя не было выбора. Мне потребовалось много времени, чтобы это понять.

Они приближались к месту назначения.

– Могу я поговорить с Бурей? – Фоллер не хотел, чтобы Буря думала, что он позвонил исключительно для того, чтобы поговорить с Мелиссой.

Даже через все эти километры он услышал, как Мелисса закашлялась. Ее голос стал очень тихим, настолько, что он едва смог расслышать ее слова:

– Ты хоть представляешь, каково это для меня, видеть вас двоих вместе?

Ее слова поразили его.

– Нет, Мелисса. Честное слово, нет.

– Оставайся на линии.

– Мелисса, подожди.

– Привет, – это была Буря.

Фоллер попытался собраться.

– Я просто хотел услышать твой голос, прежде чем сделаю это.

– Это так странно. Я говорю с тобой, но тебя здесь нет.

– Знаю. Тем временем я лечу на машине, которая действительно работает. Не уверен, будет ли этот мир лучше или хуже, чем тот мир, в котором мы встретились.

– Я тоже.

– Весь этот план, вероятно, провалится. Мелисса говорит, что я по сравнению с ними простак.

– Ты во всем разберешься. А если нет – беги и прячься, а мы придем за тобой.

В тысяче метров под ними распростерся мир Уго – небольшие здания, дороги и немного лесистой местности.

– Хорошо, теперь я попрощаюсь, потому что как только откроется этот люк, я больше не смогу с тобой поговорить, – сказала Пенни.

Фоллер сжал ее руку.

– Спасибо.

Пенни протянула ему громкоговоритель.

– Они ожидают, что ты выйдешь на связь, прежде чем приземлиться.

Фоллер, как его учил Один-Тридцать-Один, включил микрофон и сказал:

– Алло?

– Кто это? – раздался раздраженный мужской голос.

– Это Один-Тридцать-Один, – Фоллер напрягся, надеясь, что двойник не дал ему ложную информацию о том, что они называют себя по номеру (несмотря на обещание Фоллера вернуться и отрезать ему ноги, если он его обманул).

– Что ж, герой ты или нет, но с каких пор правильным окликом стало слово « алло», Один-Тридцать-Один?

– Простите. Я не в себе после травмы. Падая, я ударился головой. Дезориентирован и частично потерял память.

Первый шаг плана был реализован. Всякий раз, когда он казался невежественным, он мог оправдываться травмой головы.