Picaro - У края, у берега...

Тебя же все настойчивей теребят за рукав, полу и просят, ноют, а иногда требуют дать в долг. "Ты понимаешь, такая ситуация. Деньги нужны, а домой идти некогда. Отдам через неделю… несколько дней… да, че ты сомневаешься?! Сегодня вечером приезжай ко мне на хату — сразу отдам. Заодно посидим, бухнем за встречу, повспоминаем…".

И никуда не деться от просящего, не отказать. Ничего не объяснить. Потому что не услышит, да и плевать ему на твои резоны. Он сам все знает, прошел через такие унижения, которые тебе и не снились. Сам все про себя, других людей давно понял и забыть успел. А может не понял, не захотел или не мог от природы. И ты не последний, у кого он попросит. Слава богу, если только попросит, а не кинется с ножом срывать у прохожей девицы с шеи золотую цепочку, или ударит в подъезде куском арматуры по затылку.

Хорошо, если в карманах есть мелкие деньги: сразу можно отделаться малой кровью. Пару мятых бумажек по десять, пять гривен. Вынимаешь, суешь в подставленную ковшиком ладошку и со словами "Извини, не могу больше… Ну мне пора идти. Ты же понимаешь — дела ждать не будут!" быстро уходишь и шаги твои похожи на бегство. А в мозгу потом сидит эта гребаная, сто раз ненужная встреча. Мысленно вернувшись к ней, хочется напиться от тоски за него и радости за себя. За то, что такой умный-здоровый. Тьфу!

Николай смотрел на девчонку, которую ломало, и не знал, что делать. Началось со рвоты, потом конвульсии, истерика. Быстро, слишком быстро и нет времени подумать, только растерянность, отвращение к психопатке. Ощущение своей беспомощности. Слезы, сопли и стоны на весь лес. Крики, бессмысленные угрозы, снова стоны. Просьбы, уговоры, смысл которых "Дай, мужик, дай! Не могу — сдохну сейчас. Помоги, видишь же, что кончаюсь… Отвези, я тебя умоляю, отвези…". В город, в больницу, к друзьям-товарищам…

"Я для тебя все сделаю. Хочешь отсосу?! Хочешь выеби! Только отвези! Я же сейчас сдохну, если не отвезешь. Прямо у тебя на глазах сдохну! Из-за тебя, сволочь, животное толстокожеее… Помогиии…". Ползает девка по сухой траве у твоих ног, корчится не хуже эпилептика. Скребет, ломая ногти, землю и громко, нарочито громко стонет. Просит. Рыгает уже не водой, а какой-то тошнотворной желчью…

Растерявшийся перед новой бедой, Николай первые минуты стоял словно в ступоре. Потом полез в аптечку, нашел таблетки валерьяны. Почти все рассыпал по земле, только три или четыре угодили в рот наркоманки. Чуть не получил камнем за свою попытку помочь: она схватила с земли и замахнулась. Тут же сама отшвырнула гальку прочь, разрыдалась с новой силой.

— Ты, что не понимаешь, не понимаешь, дурак, — захлебываясь в слезах, стонала девка, — ты, что не понимаешь — на меня это не действует! Мне это не помогает! Не действует на меня такое дерьмо! Отвези меня в город! Ну, что тебе стоит?! Ну, что… — и снова стоны и судороги.

Не прошло десяти минут, как Николаю больше всего на свете захотелось схватить ползавшую по земле идиотку за куцый хвостик волос и рвануть так, чтобы на мгновение онемела от боли. Приложить физиономией о ствол дерева. Или ударить ногой. В плоский живот. Со всей дури. Пусть замолчит и десять раз потом подумает прежде, чем так выть. Сука!

В какой-то момент мужчину начало трясти и он со страхом понял, что сейчас действительно ударит свалившуюся ему на голову психопатку. Будет бить ногами, руками, пока не заткнется. Забьет на смерть… Николай поспешно пошел прочь к морю, стараясь не слушать несущиеся ему вслед проклятья и нечленораздельные угрозы. Стоны, стоны, стоны!

Он заткнул уши. Нужно было что-то делать. Самое правильное и верное — уехать. Пусть устраивает спектакли без зрителей. Себе одной-любимой. Поисковик оглянулся — девчонка стояла на коленях, обхватив живот руками, почти уткнувшись лбом в землю. В ноздрях распухшего синего носа пузырилось, из черного рта тянулась струйка слюны.

Николая замутило. Он отвернулся. Проваливаясь в горячий песок по щиколотку, прошелся туда-сюда по пляжу. Вдоль пенистой кромки вялого прибоя. То ли от нервов, то ли от простуды его морозило. Нос заложило и ужасно болела голова. Он вспомнил о упаковке парацетамола в аптечке. Пересилив себя, вернулся к машине.

Когда пил таблетки, в глазах следившей за каждым его движением девчонки появился нехороший блеск. Она потребовала дать и ей.

— Сколько? — он приготовился выдавить из упаковки таблетку.

— Все давай, — словно Горлум из "Властелина колец" она протянула к нему худенькую и дрожащую руку. — Дай мне все таблетки! Я больше не могу…