Picaro: У края, у берега...

Мужики были пожилыми и смирными. Жили за счет своих огородов, садов, рыбалки. Один сдавал комнату редким приезжим: поселок у отдыхающих популярностью не пользовался.

Новым приятелям водка развязала языки и открыла шлюзы памяти. Слушая поток возбужденных восклицаний, "в Союзе было по-другому…", "чув, як премьєр казав…" (1), "а помнишь президент…" — он глотал свое шампанское и думал, что поступил правильно. Ничто не имело смысла в этой серой жизни. В любом случае конец у всех был бы один и без его участия. "И потом, — он усмехнулся своим мыслям, — если бог захочет, то остановит тот камешек, который он столкнул вчера…"

Утром, несмотря на усилившийся озноб, шумно чихая, он собрал вещи и распростился с хозяевами. Дождавшись на остановке маршрутный автобус, пустился в обратное путешествие. Заднепровск, Червоное, "Катманду"… Впрочем, самую большую дискотеку на побережье Черного моря он проехал, даже и не думая сходить: ужасно болела голова и трясло от поднявшейся температуры. Добрался до Одессы. Глотая парацетамол, пролежал сутки в гостиничном номере. Стало полегче и он купил шампанского.

На следующий день ему совсем полегчало. Торчать в гостинице было скучно, бесцельно бродить по улицам или сидеть в кафе тоже. От нечего делать приобрел в турагенстве билеты на суточный круиз. Вечером вышли в плавание. Сидя в миниатюрной каюте, подставив лицо под теплый ветер из открытого иллюминатора, он снова пил. Ночью, после второй бутылки, его пробило на сочинительство. Последнее в жизни письмо, послание самоубийцы, еще живущим, мэссидж от внутреннего мира внешнему.

Сочинял он долго и нудно, но справился. К этому моменту опустела уже третья бутылка вина. Непослушными пальцами, сам не понимая зачем, сорвал полосками этикетку. Потом скатал письмо в трубочку и протолкнул через влажное горлышко. Запрессовал ладонью пробку. Выкинул бутылку в иллюминатор. И уснул за столом, положив голову на руки.

Проснулся под утро от начавшегося на море волнения. Долго и мучительно блевал в тесном гальюне при каюте. Потом спал до самого окончания круиза. Кораблик вернулся в порт отправления и пришвартовался к пирсу. Уходить из каюты не хотелось: на суше уже нечего было делать. Он отыскал на палубе агента туристической фирмы и купил новую поездку. На три дня и в другой каюте, побольше.

До отправления корабля оставалось много времени и он сошел на причал. Позавтракал в ресторанчике неподалеку, за столиком под тентом с рекламой пива. Когда пил кофе, к нему подошли трое — невысокие крепкие ребята с цепкими глазами. "Корочки" предъявлять не стали, только спросили фамилию, имя-отчество. Он не запирался: вместо ответа вынул из портмоне свой пропуск в институт и положил на стол.

Самый невысокий из троицы достал наручники. Надел ему на запястья. Другой набросил на них свою курточку. Сказал "пошли" и они тесной компанией покинули ресторан. У входа ждала спецмашина "скорой помощи". Медик в красной куртке-пижамке и брюках с флуоресцентными полосками предупредительно откатил боковую дверцу.

Ему помогли забраться в салон "скорой". Здоровяк фельдшер молча уложил на каталку и затянул на груди, животе и ногах многочисленные ремни. Профессионально ловко вонзил иглу маленького шприца ему в руку. Не успел поршень протолкнуть остатки прозрачного лекарства в синюю змейку вены, как он отключился…

"Ястребы"

Километрах в тридцати от Приморска "ястребы" сделали остановку на заправочной станции "БенЗаКо". Было без четверти четыре утра. Храпевшие всю дорогу на заднем сиденье Игорек с Олегом окончательно проснулись, лишь выпив по-стаканчику кофе из автомата. Пока паренек в зеленом фирменном жилете и бейсболке заправлял бус, майор Алексей Дмитриевич Короб, а для сослуживцев просто Леха, объявил спутникам, что хочет жрать.

— Желательно чего-нибудь мясного, — он плотоядно облизнулся. — Есть возражения?

Похожие ростом и телосложением на братьев-баскетболистов, в одинаковых спортивных костюмах Игорек с Олегом переглянулись. Поесть любили оба, и предложение шефа пришлось им по душе. Гурьбой ввалились в маленькую закусочную тут же при станции. В зале сразу стало тесно, а с буфетчицы — крашеной блондинки лет тридцати при виде атлетически сложенных парней мгновенно слетело сонное выражение. За столиком у входа завтракали картошкой фри двое в красных куртках: экипаж припаркованной на выезде с заправки "скорой помощи". Один из "айболитов" — со светлой бородкой, в очках читал журнал с красочными фото полуголых девиц.