Владимир Цветков: Изнанка мира

— Это не совсем так. Вернее, совсем не так. Мы просто руководим. Организуем. — Сладкоголосый с хитрецой посматривал то на Бэрра, то на Ранни. — И кроме того, если не мы, так это сделают другие. Ведь кто-то должен управлять?!

— Ты лжешь! Нарочно! Вы только берете. И ничего не даете взамен, — опять возмутился Бэрр.

— Совсем наоборот, Бэрр, — стоял на своем Сладкоголосый. — Мы даем многое. Наш труд очищает их души. Он не ради богатства. Труд только ради труда. А эта планета — трудная и поэтому самая подходящая…

— Я понимаю. Для вас она, пожалуй, самая подходящая! — жестко возразил Бэрр.

Ранни с изумлением смотрел на Сладкоголосого. Он впервые слышал такие длинные речи о простых вещах.

— Дорогой Бэрр, — настойчиво продолжал Сладкоголосый, — постарайся понять меня. Ведь ты не глупый человек! Они для нас, а мы для них. Мы здесь все как одно целое… У нас самая благородная цель.

— Да-а-а… Красиво говоришь. Даты действительно сладкоголосый… — сиронизировал Бэрр. — Но ты ведь знаешь правду. Воры. Вы все воры. Вы все забрали себе: науку, культуру, искусство… И похоронили. Зачем? Зачем вы это сделали?

— Ты ошибаешься! Все не так, Бэрр. Ты зря на меня наговариваешь. Ты обманываешь сам себя. Люди всегда должны жить для людей…

— Разве вы люди? Нет, вы не люди…

— Ты опять не прав. Сам убедишься в этом, когда придешь на Плантацию. Все они там — свободны и счастливы.

— Тебе не надоело врать? — отрезал Бэрр.

— Лето нынче очень жаркое, — вдруг вкрадчиво сказал Сладкоголосый. — До Плантации лучше идти Левым Рукавом.

— Я не нуждаюсь в твоих советах, — тихо ответил Бэрр и нажал на спуск.

На груди у Сладкоголосого тут же проступили три ярко-красных пятна. Он с ужасом взглянул на Бэрра и медленно осел на землю.

— Что ты наделал, Бэрр? — воскликнул Ранни. — Зачем?

— Все, — вымолвил Бэрр. — Без эмоций. Кончено. Идем Правым Рукавом…

И опять некоторое время шли молча.

Болото скрылось. То тут, то там торчали голые деревья-шесты. Кривой Язык вдоль Правого Рукава густо порос синим кустарником. Тонкие ветви больно хлестали дальнобойщиков по лицам. Но они по-прежнему продвигались вперед. Смешанное чувство восторга и страха не покидало Ранни. А Бэрр по-прежнему оставался невозмутим. Он невзлюбил эту планету всю, целиком — неласковую и грозную, жестокую и беспощадную.

— Может, зря мы убили Сладкоголосого, Бэрр? — наконец нарушил затянувшееся молчание Ранни. — Он мог бы нам пригодиться…

Бэрр только шумно вздохнул.

— Мы так и не узнали, чего он хотел, — продолжал Ранни.

— Чем меньше слушать Сладкоголосых, тем лучше, — не выдержал Бэрр. Из-под ноги у него выскользнул юркий бабочник. Это говорило о приближении Холодных Гор. Там, в горах, их множество.

Вскоре кустарник заметно поредел. Теперь Бэрр и Ранни шли быстрее.

Накат густого тумана застал их у подножия холмов, которые кто-то неудачно назвал Холодными Горами. Очертания деревьев сразу же скрылись в сизой мгле. Здесь уже чувствовались порывы ветра, становившиеся все сильнее. Вершины холмов прятались в лиловой хмари низких тяжелых туч.

«Наконец-то! Вот они какие, Холодные Горы! Даже в такое жаркое лето здесь настоящий морозильник, — думал Ранни. — Чудеса, да и только. И почти ничего не видно. Попробуй, отыщи дорогу в таком тумане…»

Деревья, кустарники и травы оказались покрытыми серебристым инеем. Земля была устлана белым ковром. И всюду быстро сновали беспокойные бабочники. Ярко-желтые ягоды горели в видневшихся кое-где проталинах. Сквозь мелкую поросль ягодника пробивались серые полосы оттаявшей почвы. Чуть дальше, среди развороченных камней виднелась извилистая лента небольшой речушки.

— Здесь невыносимо холодно, — сказал Ранни, когда они подошли к реке. — У меня совсем закоченела левая нога.

— Да, тут не жарко, — согласился Бэрр. Он сбросил тяжелый ранец с плеч, прислонил его к камням и, зайдя прямо в речку, наполнил давно уже опустевшую флягу чистой студеной водой.

— Хорошая река, — неожиданно улыбнулся Бэрр. Что-то светлое ожило в его душе. — Даже на такой планете бывают такие места.

Прохладная, хрустально-лучистая речка стремительно несла свои воды, прокладывая путь через болота, холмы и леса. В этом неукротимом движении ощущалась ее дерзкая внутренняя сила. Сила беспокойных стремлений и подлинной свободы.

— По-моему, самое время перекусить и обогреться, — Ранни нетерпеливо озирался по сторонам. — Иначе мы совсем замерзнем.