Кит Лаумер - Журнал «Если» 1992 № 05

Сегодня мы как читатели, может, единственные в мире, кто готов отвергнуть романтику оправданного благородной целью насилия, романтику справедливой революции — мы уже снова, в который раз за неполные сто лет, этой романтики попробовали и продолжаем хлебать. Голодные, под автоматными очередями, под залпами «градов» и «апозаней», в городах без газа и воды, по соседству с полуразрушенными атомными станциями — мы все меньше способны сочувствовать мятежнику, который презирает обывателей только потому, что они живут по единым, довольно скучным правилам, который требует от мирного человека идти на подвиг «во имя». С нас хватит — мы опять видим, что получается «затем», если «разрушить до основания». Толстых гагар жалеем, робким пингвинам сочувствуем . А бестолково и театрально мечущийся среди молний буревестник своим ликованием вызывает сильные сомнения по части ума — да и совести.

Уже как‑то неохота читать про борьбу за счастье людей до последней капли их крови…

Перечитав написанное, смутился. Что если бы действительно авторы прислушивались к таким проповедям и проникались духом вегетарианского неприятия всякого насилия? Один мальчик, возвращаясь из советского детского сада, грустил: «Нам теперь не разрешают играть в войну, мы играем в мир…» Можно себе представить эту скуку… Fantasy — не сказка с моралью для недоумков, может, стоит ей оставить право играть в войну, в революцию и в прочие древнечеловеческие жестокие игры? Именно играть — с другими мерками к ней подходить, наверное, не стоит. Таким образом, все, написанное выше до P.S., можно считать недействительным. Включая обидное сравнение в конце. Играем на здоровье. Играем в социальную революцию. Стреляют все!

Шеда разбудила его женщина.

Отбросив одеяло из мха, он попытался расправить крылья, пока те не коснулись тростникового потолка.

— Небесный Охотник умирает, — сказала она. — Нам надо уходить.

У него упало сердце.

— Умирает? Ты уверена?

— Посмотри сам. — Повернувшись, она стала собирать нехитрый скарб.

Выйдя наружу, он понял, что женщина говорила правду. По вибрации гондолы чувствовалось: Небесный Охотник при смерти. Шед выругался. В нем вспыхнула ярость, которая вскоре прошла, уступив место бессилию.

Бледно‑желтое щупальце вползло в окно. Янтарный глаз на конце щупальца посмотрел на Шеда.

— Что с тобой случилось, мой могучий друг? — сочувственно спросил Шед.

Щупальце грустно обвилось вокруг его талии. Шед выглянул в окно и посмотрел вверх. Наполненный водородом пузырь, удерживающий Небесного Охотника в воздухе, изменил свой здоровый пурпурный цвет на грязно‑коричневый с рыжими подтеками. Воздушные лопасти скрючились от боли. Хрящевидные ребра, к которым была подвешена. гондола, провисли, не в силах больше держать ни ее, ни сто семь членов клана Морской Скалы. Шестьдесят зеленых и красных рыболовных щупалец безжизненно свисали в полукилометре от раскинувшегося внизу моря. Единственное предщупальце, поприветствовавшее его, обмякло. Ему хотелось сказать что‑нибудь теплое Небесному Охотнику, живому дирижаблю, который на протяжении всей жизни был и его домом, и его другом, и его защитником…

— Шед!

Он повернулся к старику, стоявшему за спиной.

— Дедушка?

— У нас нет времени. Ты должен собираться.

— А ты?

— Ведь ты знаешь, что мне повелевает долг. Мы вместе жили — Небесный Охотник и я — и вместе умрем. Теперь ты станешь Старейшиной. Ты знаешь, что должен сделать.

Шед кивнул. Они пожали друг другу руки, и Шед посмотрел на усталое, изможденное лицо патриарха. Прыгнув с гондолы, старик полетел к голове Небесного Охотника. Тот старался оттолкнуть его, но старик не сдавался и, тратя последние силы, держался в воздухе, гладя животное и что‑то ласково нашептывая ему.

Шед собрал весь клан на открытой палубе и, убедившись, что все на месте, приказал своим людям улетать. Один за другим они устремлялись в небо, крепко прижимая к себе детей и пожитки. Они размахивали крыльями, пока не поймали воздушный поток и, образовав ровный строй, заскользили в воздухе, охраняемые со всех сторон вооруженными бойцами. Последним гондолу покинул Шед. Он бросился вниз головой и, расправив крылья, полетел.

Строй безмолвно летел к земле, пока Шед не решил, что они на безопасном расстоянии. Обернувшись, он посмотрел на Небесного Охотника.