Терри Биссон - На краю Вселенной

И ничего от Зуммера, благодарение небесам.

Я открыл себе банку колы и разложил на подоконнике своего Коркорана. Меня по-прежнему терзали ужасные мысли, и чтобы избавиться от них, пришлось приступить к расследованию. Когда я пробудился, уже начало темнеть и телефон трезвонил, как оглашенный. Я едва заставил себя поднять трубку, ожидая наихудшего, и пролепетал:

— Зуммер?..

— Дззззззззззззззззз! — сказал Ву, который иногда обожает детские шуточки. Однако он тут же перешел к делу и спросил: — Насколько отстоят друг от друга твои фотографии?

— Во времени? — Я быстро подсчитал в уме. — По-моему, восемнадцать часов и три четверти.

— Гмм, — сказал он. — Это согласуется с моими расчетами. Математика — душа науки, мой друг, а считать деревянные бусины гораздо легче, чем звезды. Уточнить количество, вычислить градиент возрастания, вычесть одно из другого, поделить на фазу Луны, помноженную на 18,75… Да, теперь я могу подсчитать абсолютно точный возраст Вселенной! Какое у вас там в Хантсвилле время, центральное или восточный стандарт?

— Центральное, но послушай, Ву…

— Превосходно! Когда мне вручат Нобелевку, не забудь напомнить, что я должен с тобой поделиться. Абсолютно точный возраст Вселенной, начиная с момента Большого Взрыва и до…

— Ву! — прервал я его; имея дело с Ву, вы иногда просто вынуждены его прерывать. — Мне нужна твоя помощь. Скажи, есть ли какой-нибудь способ дать обратный ход?

— Обратный ход чему?

— Сжатию, черт возьми, или Антиэнтропийному Обращению, или как это еще называется.

— Ты хочешь развернуть назад всю Вселенную?! — Голос Ву прозвучал почти оскорбленно.

— Ничего подобного, лишь крошечную часть. Эти самые, как там их, аномальные гармонические обертоны. Суперструны.

— Гммммммммм. — Теперь его голос прозвучал заинтригованно. — Локально? В ограниченном темпоральном промежутке? Возможно. Если все дело только в струнах…

Честно говоря, я не понял, какие струны Ву имеет в виду (шла ли речь о всей Вселенной или о накидке из деревянных бусин?), тем более что древняя факс-машина внезапно хрюкнула. И грюкнула. И зарычала, и завыла. Стены затряслись, пол заходил ходуном. Разогретый листок бумаги вылетел из корзинки ВХОДЯЩИЕ и запорхал над половицами. Я без труда поймал его на лету; я уже начал набивать себе руку.

— Что там у тебя по-китайски?

— Мультикультурная синергия. Я скомбинировал свои расчеты относительной линейной стабильности удаленных Антиэнтропийных полей, сидящих на осях суперструн, со старинным тяньшаньским заклинанием для обезвреживания ядов в колодце, чтобы верблюды могли попить. Маленький, но полезный трюк, я выучил его в школе.

— В школе? Медицинской?

— Караванщиков, — сказал Ву. — Мера, разумеется, сугубо временная, ее действие продлится не свыше нескольких тысяч лет. И тебе потребуется специальное устройство для реверса Антиэнтропийного поля.

— А что это такое?

— Да все, что попадется под руку. Два на четыре дюйма, нечто наподобие кистеня. Самое главное — нанести резкий короткий удар! Проблема, правда, заключается в том, что невозможно предсказать, какие побочные эффекты… Уууупс! — Его голос упал. — Кажется, мой шеф идет прямо сюда.

Когда Ву повесил трубку, я сел у окна и стал ждать наступления ночи. Ждать, когда прозвенит звонок Зуммера. Меня никак не оставляли ужасные мысли. Когда окончательно стемнело, я спустился по лестнице и зашагал к пустырю. С собой у меня было спецустройство для реверса размером 2x4.

Добравшись до накидки из бусин, я присел на корточки и, размахнувшись, врезал по земле с одной ее стороны. Всего один удар, короткий и резкий. Затем с другой стороны: еще один резкий и короткий удар. Я подавил желание растоптать проклятую накидку ногами. В конце концов, это все-таки эксперимент.

Спецустройство для реверса я оставил при себе. Луна неспешно поднималась над горизонтом (по-прежнему на востоке), а прямо передо мной, на тропке, рядышком стояли кот и пес и глазели на меня. Когда они развернулись и затрусили прочь, по-прежнему бок о бок, сердце мое похолодело. А что, если я только усугубил положение вещей?..

«Добрая Гавань Хоппи» была закрыта. Я воспользовался мужской комнатой и вернулся в контору, где меня дожидались на автоответчике еще два новых сообщения. Голоса на первой записи я прежде никогда не слышал, но я прекрасно знал, кто это: «Где та паскудная мерзавка, что зовется моей дочерью? Ты меня слышишь, сучка? Даже и не пробуй снова запихнуть меня в богадельню! Я тебя прикончу! Богом клянусь, убью!»