Сергей Лукьяненко - Дорога на Веллесберг

Разговор я начал, едва закрылась дверь, а Игорь ленивой походочкой подошел к дисплею.

- Командир, пора сматываться.

- Что за новый чин? - удивленно-наигранно поинтересовался Игорь. - И в чем причина спешки?

- Я не знаю, - честно ответил я. - Но не стоит тут оставаться.

- Чинга, - уже серьезно продолжил Игорь. - Как только я пойму, что Тимми решил уйти в роддэры, мы отсюда слиняем.

- Что он тебе так сдался? Захочет и сам уйдет.

- Я его не пойму, Чинга. Обычно сразу видно, станет человек роддэром или нет. А Тима я не пойму. Интересно побороться.

Мне вдруг стало все равно.

- Как знаешь, Игорь. Я тебя предупредил.

Игорь сосредоточенно сопел, нажимая кнопки на терминале доставки.

- Хочешь икру? - неожиданно спросил он. - Закажем пару коробок.

- Не люблю синтетику, - резко ответил я. Игорь, похоже, пытался помириться.

- Какая синтетика? Это дом полноправных членов общества, их снабжение не лимитировано.

- Нечестно, - упрямо возразил я.

- Тогда пошли искать хозяина. Поблагодарим за гостеприимство.

На какое-то мгновение я поверил, что Игорь все-таки согласился со мной и хочет уйти.

- Пошли.

Свою ошибку я понял, едва мы ступили в кабинет. Великолепный кабинет - кучи книг в шкафах, груды распечаток возле информационного терминала, заваленный бумагами и дискетами стол. Красота! Сразу видно, что здесь по-настоящему работают. Не потому, конечно, что вокруг был беспорядок. Пустите нас с Игорем в любой приличный дом, мы за полдня устроим то же самое. А вот атмосфера работы у нас не получится. Никогда...

- Вот как трудятся полноценные люди, - торжествующим шепотом произнес Игорь. Я схватил его за руку, потянул к двери. Но Тиммин папа, сидевший к нам спиной, уже обернулся.

- А, роддэры... Идите сюда.

Игорь с радостной улыбкой двинулся вперед. За ним, поневоле, я.

- Спасибо, - усаживаясь в свободное кресло и стараясь не слишком уж привставать на цыпочки, ответил Игорь. Ну и кресла! Словно специально для издевательства над роддэрами. Пытаясь утвердиться на необъятном кожаном сидении, я особенно остро осознал, что росту во мне метр сорок девять, а веса не хватает и для этих сантиметров.

- Мы вас на минутку оторвем от дел, если вы не очень заняты, - самым вежливым из своих голосов сказал Игорь. - У нас вышел маленький спор с Мишей. Помогите разобраться, пожалуйста.

Мистер Эванс кивнул, выключая мерцающий на столе дисплей. Давал понять, что временем не ограничен.

- Один из нас, - продолжал Игорь, - считает неэтичным пользоваться за ваш счет предметами роскоши. Ну, заказывать килограммами икру, приобретать персональные гравитаторы, делать заказ на строительство такого же дома, как ваш. А другой говорит, что вы такой же бездельник, как и любой роддэр. Только прикрываетесь видимостью работы.

Меня передернуло. Да, эпатаж - это непременная черта любого роддэра. Но зачем Игорь так построил фразу, что непосвященному в роддэрский сленг человеку покажусь хамом именно я.

- Как я понял, бездельником меня считаешь ты.

С добродушной улыбкой мистер Эванс разглядывал Игоря.

- Резонируешь, - одобрительно кивнул Игорь.

- По пяти плоскостям, - немедленно отозвался мистер Эванс.

Этого я уже не понял. Сленг меня мало интересует. Но Игорь уважительно развел руками.

- Я восхищен. Серьезно, вы отличный знаток. Но зачем ваши знания, а? Кому они нужны, когда достаточно выучить три-четыре языка и общаться с любым, любым человеком в мире?

- Можно неплохо прожить, зная лишь один язык, - подтвердил Эванс.

- Тогда зачем нужны вы? Кому поможет ваше знание арабского или, скажем, диалекта гамбургских мафиози начала двадцать первого века?

- Не знаю. Скорее всего - никому.

Игорь вздохнул.

- Значит, прав... Мы живем - или доживаем? - в мире машин и компьютеров. Они вытесняют людей отовсюду, и с этим ничего не поделаешь, это прогресс. Настоящей работой занято меньше двадцати процентов населения. Остальные либо уходят в роддэры, либо... - Игорь сделал паузу, - имитируют бурную деятельность. В тех областях, конечно, где это возможно - литературе, живописи, истории, археологии, филологии... Можно размалевать синей краской полсотни фанерок, развесить их по стенам специально выстроенной картинной галереи и считаться самобытным художником. Общество позволит, оно богатое. Роддэры для общества опаснее, но, в сущности, и они терпимы...

Мистер Эванс слушал его вполне серьезно. И внимательно.

- Ты молодец, дружок, - тихо сказал он. - Мыслишь вполне здраво. Одна беда - с позиции одиночки.