Кевин Джетер - Оружие смерти

Он почувствовал, что его затрясло. Он ощущал, как ярость и отвращение совершенным образом его меняют.

— Да где ж эта траханая связь! — процедил он сквозь зубы, после чего заорал: — Господи! Да вы все здесь заодно! И ты, и Дорц, и Стрезличек, и бог знает кто еще! С вашими гнилыми поклепами друг на дружку и ложью! Почему бы вам сразу меня не убить, а не компостировать мне мозги!

— Не знаю, о чем это ты, — Рэйчел с усталым видом прислонилась к ограде. Похоже, силы в очередной раз ее покинули.

— Давай начистоту, — Леггер постарался всмотреться в ее лицо, столь мертвенно-бледное в лунном свете. — Скажи мне, что у тебя не было причины вот просто так. подойти сюда и, мать твою, ни с того ни с сего начать разговор об этом. Или, что еще у кого-нибудь не было причин заставить тебя сделать это. Давай… Ну давай же! — Комок горечи душил его речь. — Почему каждый здесь считает своим долгом, мягко выражаясь, попудрить мне мозги?

— Ты, что, считаешь себя главным героем этой пьесы? — еле слышно промолвила Рэйчел, — и все делается ради твоей выгоды?

— Моей выгоды? Господи Иисусе! — он медленно покачал головой, вглядываясь в окутанную мраком пустыню. — Что-то непохоже.

— Но ты считаешь, что все это ради тебя, ведь так? — она с трудом шевелила губами. — Мы специально все для тебя организовали?

Леггер устало вздохнул. Запал его ярости трансформировался в тяжесть, внезапным свинцом обрушившуюся на него.

— Ну давай, просто скажи, что я в большей степени верю в заговор, нежели в простое совпадение, или как там еще вы хотите это назвать. Ведь все это происходит не просто так… Существует причина. Причина, кому-то известная, но о которой мне ничего не говорят. — Стало еще тяжелее. — Может быть, как раз все, кроме меня, знают причину этого.

Рэйчел повернула к нему голову, так ничего и не сказав. У нее был на редкость тяжелый взгляд.

Несомненно, он прав, в противном случае она бы сейчас не молчала. А может быть, она вовсе и не одна из них. Или всего лишь инструмент, «слепое оружие».

— Послушай, — начал он по-возможности ровным тоном, — просто постоянно что-то прорисовывается — то, что я пока не в состоянии разобрать, но тем не менее… — Он сделал руками жест в темноте, словно бы все его подозрения можно было собрать в нечто осязаемое и одновременно испускающее свет. — Я-то знаю, что это здесь… Я просто хочу сказать, а что же мне остается думать? Почему ты начинаешь разговор о Страхе, именно сейчас? Какое тебе до этого дело? Для тебя это древняя История. Ведь ты же еще даже не родилась, когда все это случилось.

— Но тем не менее, случилось, — абсолютная уверенность сквозила в ее шепоте. — Это случилось вне зависимости от того, появилась я на этот свет или нет. Они все покинули эти места. Все эти людишки к западу от Солт-Лейк-Сити, которые по идее должны были состариться и умереть там, где это они обычно и делали. Но они вдруг все побросали и бежали.

Ее глаза лихорадочно заблестели во мраке.

— Для тебя что, это ничего не значит? Тебе наплевать на этих маленьких, перепуганных насмерть Ничто?!

— Да, наплевать, — сказал Леггер, и это было правдой, хотя какая-то часть его «я» и пожалела о подобном ответе. Теперь-то он уж точно не будет казаться Рэйчел совершенством.

— А тебе они все не безразличны, я так понимаю, — продолжил он машинально, воспользовавшись издевательским тоном. — Защищаясь, — нападай.

— Не знаю, — замолчав, она уставилась на дно бассейна. — Тебе нужна связь? Причина? — сказала она, с равнодушным видом посмотрев на Леггера. — Ты хочешь знать, почему порой я даже не в состоянии думать о Страхе?

Она смолкла и, тяжело задышав, закрыла глаза. Открыв их, она продолжила:

— Да потому, что Стрезличку что-то известно, что-то, что он носит внутри себя, подобно лишнему органу. А я ощущаю это знание всего лишь в двух слоях кожи от собственного нутра. И все потому, что мы трахались с ним почти каждый день 10 тех пор, как мне исполнилось 13.

Леггер посмотрел на темные очертания холмов на той стороне дороги, простиравшейся насколько видел глаз: они постепенно сливались с ночью.

Ее голос вновь вернул его к реальности, на край давно высохшего бассейна.

— Сойдет?! Ну как, достаточна ли для тебя такая связь?

Он кивнул.

— И что ж это такое? — спросил он, — что известно Стрезличку?

— А он со мной никогда не откровенничал. Он никогда даже не говорил мне, что ему вообще что-то известно. Но были моменты, когда он засыпал или пытался окончательно раствориться в моем теле. И порой, когда он особенно крепко ко мне прижимался, я почти чувствовала, как «это» проступает сквозь его кожу. — Ее пальцы вцепились в проржавевшую сетку изгороди. — Но это было… словно что-то пыталось выбраться из его тела…