Филип Дик - Человек из Высокого Замка

И, наконец, самое главное — избегать политических тем, ведь взгляды господина Бэйнса на актуальные политические вопросы неизвестны. А подобные темы неизбежно могут возникнуть. Можно предположить, что господин Бэйнс как шведский подданный придерживается нейтралитета. Но все же он выбрал «Люфтганзу», а не «САС». Ловкий ход… «Уважаемый господин Бэйнс, говорят, герр Борман серьезно болен, и осенью партия должна выбрать нового рейхсканцлера. Как вы думаете, это сплетни? Увы, между Рейхом и Пацифидой — столько тайн…».

Тагоми вытащил из папки вырезку из «Нью-Йорк Таймс» с последней речью господина Бэйнса. На этот раз Тагоми долго изучал ее, низко склонившись над текстом из-за небольшого дефекта контактных линз. Речь шла о необходимости поисков, — в который уже раз, — источников воды на Луне. «Нам еще предстоит разрешить эту мучительную проблему, — настойчиво подчеркивал господин Бэйнс. — Ближайшая наша соседка до сих пор используется только в военных целях». «Sic!» [4] Так! (лат.). — воскликнул про себя господин Тагоми, употребив изысканное латинское словцо. — «Любопытная подробность касательно мистера Бэйнса. Похоже, он

косо смотрит на военных». И Тагоми зафиксировал это в памяти.

Нажав кнопку интеркома, он проговорил:

— Барышня Эфрейкян, не могли бы вы принести сюда магнитофон?

Двери раздвинулись, и вошла Эфрейкян. Сегодня ее волосы премило украшали голубые цветы.

— О, сирень, — заметил господин Тагоми. Когда-то на Хоккайдо он занимался разведением цветов.

Барышня Эфрейкян, высокая темноволосая армянка, поклонилась.

— Готов ли наш «Супер-Экстра Рекорд»?

— О да, господин Тагоми, — барышня Эфрейкян с переносным магнитофоном в руках уселась на стул.

— Я обратился к гадательной книге с вопросом, — начал господин Тагоми, — будет ли моя встреча с господином Чилданом плодотворной, но, к моему разочарованию, получил неблагоприятную гексаграмму — «Превосходство сильного».

Пол прогибается.

Слишком большой груз посреди него.

Весьма далеко от дао.

Магнитофон работал с легким шумом.

Господин Тагоми помолчал, собираясь с мыслями.

Барышня Эфрейкян выжидательно смотрела на него. Шум магнитофона стих.

— Поигласите сюда на минуту господина Рэмси, — сказал Тагоми.

— Да, пожалуйста. — Она поставила магнитофон и вышла, постукивая каблучками.

Вошел господин Рэмси с папкой накладных. Молодой, улыбающийся, в клетчатой сорочке с галстуком-ленточкой и в джинсах в обтяжку без ремня, столь популярных у здешних щеголей.

— Мое почтение, господин Тагоми, — проговорил он. — Прекрасный сегодня выдался денек.

Тагоми поклонился. Рэмси тотчас же вытянулся и поклонился в ответ.

— Я советовался с Оракулом, — начал господин Тагоми, когда барышня Эфрейкян заняла свое место, примостив магнитофон на коленях. — Вам известно, что господин Бэйнс, который вскоре прибудет, разделяет арийскую теорию в вопросе так называемой культуры Востока. Я мог бы попробовать поколебать его убеждения с помощью подлинников китайской живописи иликерамики эпохи Токугава… Но обращение его в истинную веру — не наше дело.

— Я понимаю, — сказал господин Рэмси. Он попытался сосредоточиться, и эти усилия отразились на его лице.

— Поэтому нам придется считаться с его вкусами и преподнести ему ценное произведение американского искусства.

— О да, разумеется.

— По происхождению вы американец. Несмотря на то, — тут он остановился и смерил Рэмси пристальным взглядом, — что вы не сочли за труд изменить цвет кожи.

— Обыкновенный загар от кварцевой лампы, тихо сказал Рэмси, — исключительно в целях получения витамина Д.

Однако униженное выражение лица говорило о другом.

— Уверяю вас, я сохранил естественную связь… — Господину Рэмси не хватало слов. — Но я не прерывал контактов с… традиционной местной культурой.

Господин Тагоми повернулся к Эфрейкян:

— Продолжим, пожалуй. — Магнитофон заработал. — После консультации с гадательной книгой и нахождения двадцать восьмой гексаграммы «Та Куо», на пятом месте отыскал неблагоприятное изречение, звучащее так:

На засохшем тополе распускаются почки.

Старуха выбирает себе мужа.

Без сожаления. Без славы.

— Достаточно ясное указание: господин Чилдан ничего достойного внимания нам не предложит. — Тагами сделал небольшую паузу. — Будем откровенны. Я не могу опираться на собственный опыт в делах, касающихся американского искусства. Поэтому… — он задумался, подыскивая подходящее слово, — нам понадобитесь вы, господин Рэмси, как американец по происхождению. Нужно сделать все, что в наших силах.