Лоис Буджолд - Танец отражений

– Марк – это я.

Курьер подошел к нему, быстро провел мимо лица сканером для подтверждения личности, открыл прикованный к запястью цепочкой тонкий портфель и отдал в руки Марку карточку в конверте без всяких надписей. – Барон Фелл шлет вам свои наилучшие пожелания и надеется, что это поможет вам проделать ваш путь быстрее.

Кредитная карта. Ага! А с ней весьма толстый намек. – Мои наилучшие пожелания барону Феллу и… и… что мы хотим сказать барону, Майлз?

– Полагаю, я бы сжал это до «спасибо», – посоветовал Майлз. – По крайней мере, пока мы не окажется далеко-далеко.

– Передайте ему мое спасибо, – распорядился Марк курьеру. Тот кивнул и покинул комнату тем же путем, как и вошел.

Марк глянул на стоящий в углу комнаты комм-пульт Лилии. Далековато до него идти. Он показал пальцем: – Майлз, не мог бы ты, гм, принести мне дистанционный считыватель от того комм-пульта?

– Конечно. – Майлз взял плоскую коробку и вручил ему.

– Предсказываю, – заявил Марк, помахивая кредиткой, – что меня обсчитают – серьезно, но не настолько сильно, чтобы я рискнул вернуться к Феллу и начать ругаться. – Он вставил карту в паз и улыбнулся. – Точно!

– Сколько ты получил? – спросил Майлз, вытягивая шею.

– Ну, это очень личный вопрос, – Майлз виновато вжал голову в плечи. – Давай меняться. Ты спал с твоей Дюроной-врачом?

Майлз прикусил губу, любопытство явно в нем боролось с джентльменскими манерами. Марк с интересом наблюдал, что же выйдет. Лично он поставил бы на любопытство.

Майлз сделал глубокий вдох. – Да, – признался он наконец.

«Я так и думал». Удачу они с Майлзом, похоже, поделили ровно пополам: Майлзу везение, ему все остальное. Но не на сей раз. – Два миллиона.

Майлз присвистнул. – Два миллиона имперских марок? Впечатляет.

– Нет-нет. Два миллиона бетанских долларов. Что-то около восьми миллионов марок, верно? Или ближе к десяти. Наверное, зависит от обменного курса. Конечно, даже близко не подходит к десяти процентам стоимости Дома Риоваль. Скорее похоже на два процента, – высчитывал Марк вслух. Наслаждаясь редкой и исключительной картиной: Майлз Форкосиган, лишившийся дара речи.

– И что ты собираешься со всем этим делать? – прошептал Майлз по прошествии целой минуты.

– Вкладывать, – энергично заявил Марк. – Экономика Барраяра расширяется, верно? – Он помолчал. – Хотя сперва я собираюсь отдать один миллион СБ за их услуги в течение последних четырех месяцев.

– Никто не платит СБ!

– А почему бы нет? Например, смотри: вот операции твоих наемников. Разве не предполагается, что они должны быть рентабельными? Дендарийский флот может стать для СБ настоящей дойной коровой, если верно им управлять.

– Свою прибыль Барраяр получает в виде политических последствий, – твердо заявил Майлз. – Хотя… если ты и правда это сделаешь, я хочу присутствовать. Поглядеть, что за выражение будет на физиономии Иллиана.

– Будешь хорошо себя вести, разрешу тебе пойти со мною. О, я действительно собираюсь так поступить. Есть долги, которые я никогда не смогу отдать, – он подумал о Филиппи и остальных. – Но во имя этих долгов я намереваюсь заплатить по тем счетам, по каким могу. Хотя будь уверен, все сверх того я оставлю себе. Лет за шесть я смогу эту сумму удвоить и вернуться к тому, с чего начал. Или к большему. Гораздо легче сделать два миллиона из одного миллиона, чем две монеты из одной, если я верно понимаю правила игры. Я научусь и выдержу экзамен.

Майлз уставился на него, не сводя глаз. – Да уж, не сомневаюсь.

– Ты хоть имеешь понятие, в каком я был отчаянии, когда затевал этот налет? И как был перепуган? Я намерен приобрести ценность, которую больше никто не сможет игнорировать, даже если она будет измеряться лишь деньгами. Деньги – такая разновидность власти, которая может быть практически у любого. И не нужно иметь приставки «Фор» перед фамилией. – Он слабо улыбнулся. – Может, какое-то время спустя я заведу собственную квартирку. Как Айвен. В конце концов, смешно станет выглядеть, если я по-прежнему буду жить с родителями, когда мне, скажем, стукнет двадцать восемь.

И, наверное, хватит подкалывать Майлза на сегодня. Майлз продемонстрировал, что он жизнь готов положить за своего брата, однако при этом он явно склонен воспринимать людей вокруг себя как продолжение собственной личности.

Я не придаток к тебе. Я твой брат. Да. И Марк вполне уверенно представлял, что теперь они оба сумеют за этом следить. Он осел в кресле, усталый, но счастливый.