Кир Луковкин - В паутине

Они тыкались друг в друга, словно слепые котята, взводные отвешивали солидные пинки. Наконец они выстроились на плацу. Паук мгновенно промок.

— Напра — во! — В арсенал бегом марш! — крикнул командир.

По лицу нещадно хлестал ливень, часть то и дело озарялась вспышками молний, под которыми моторизованные роты выводили технику из ангаров.

Паук решил пока не думать о происходящем. Просто наблюдать и фиксировать. Это было похоже на кошмар, потому что было лишено всякого смысла. Им выдали по автомату с тремя обоймами и комплект гранат. Погнали обратно. Автомат был скользкий, тяжелый, больно лупил по спине при беге.

— Солдаты, — сказал командир, — Родина в опасности. Вы должны защитить нашу страну от угрозы, от агрессии, направленной против нас иностранными захватчиками. Ваша дивизия направляется к южному фронту. Отказ от исполнения долга приравнивается к особо тяжкому преступлению. Нарушитель идет под трибунал.

Несколько офицеров вытащили на подоконник комендатуры здоровенный динамик. Грянул гимн, они запели. Потом вышел генерал с грустными глазами и напутствовал их прощальной речью. "Ура, ура, ура!" — кричали они во весь голос (с финальными аккордами небо раздалось раскатами).

У Паука защемило в груди. Где-то он это уже видел.

Их погрузили в фургоны и колона отправилась по шоссе.

Внутри было тесно, стоял острый запах пота и нечистот. Паук вцепился в оружие и зажмурился. Ехали молча, самые бойкие тихо матерились.

— Подохнем, пацаны, подохнем…

— У меня спирт есть… Только мало.

— Ну что пидор, штаны ещё не зассал? Э!

— Да он уже умер наверное, не трогай его!

— Га-а-а!! Тогда давай снимем одежду и ствол…

Паука схватило несколько потных рук потянуло в разные стороны. Паук издал самый яростный вопль, на который был способен, и двинул одному прикладом в челюсть, а еще кого-то пихнул сапогом.

— Не подходи! Убью!

— Су-у-ка… — захныкал пострадавший, булькая кровью, — Ну, я тебе…

— Мочи козла! — азартно крикнул второй, явно рассчитывая на массовую поддержку, но никто особого энтузиазма не выказал. Бойцы молча хлопали глазами.

— Уймитесь, уроды! — гаркнул солдат в дальнем углу, — Не время!

Брезент со свистом скребли ветви, дождь не ослабевал, молнии сверкали.

— Свое еще получишь, — прошипел зачинщик.

Они тряслись в грузовике почти всю ночь, Паук даже успел пару часов поспать. Гроза утихла, ее сменило странное рокотание у самого горизонта.

— ЗК, — сказал ему коренастый широколобый солдат, — Выставили по периметру границы и палят.

— Война?

Солдат не ответил, широко улыбнулся, мол, догадливый.

Их выстроили возле поста пока транспорт заправлялся. Комбат с сигаретой в зубах без всяких церемоний сказал:

— Короче, пацаны, организована боевая операция по вытеснению физической силы противника с приграничных территорий, — махнул рукой на бровку лесополосы в километре за полем, — Они там. Продвигаются медленно, но верно. Вопросы.

Молчание. Солдаты угрюмо почесываются.

— Нет вопросов? — удивился комбат, — Вам неинтересно, откуда началось все это г. говно? вам без разницы, что там пули свистят? Вы хоть понимаете, что происходит?!

Паук выступил вперед на два шага.

— Товарищ командир, я не понимаю, что происходит.

Все оглушительно хохочут.

— Ну, один нашелся, — ухмыльнулся комбат, — Довожу до твоего сведения, солдат, что идет война с Союзом Атланты, идет вот уже три дня, шесть часов, десять минут и пять секунд, что от ядерных ударов уничтожены ровно тридцать миллионов наших соотечественников в Москве и Питере, тридцать, — он хлопнул перед носом Паука ладонями, — Раз! И испарились, и нету их! И это в первый день. Вчера, несмотря на нашу систему ПВО, упало десять снарядов, и я не знаю число погибших. Ракет слишком много, они сыпятся как град. Но ничего, мы этим ублюдкам тоже задали жару, — Он схватил Паука за шею и притянул к себе, — Ты чувствуешь, как дрожит земля? Это они. Скоро они придут сюда, убивать тех кто выжил, — и уже громче, чтобы остальные слышали, — В стране разруха, столица погребена под обломками. Говорят, всюду паника. Они хотят воспользоваться суматохой и нанести удар. Им давно нужна была наша земля, наши жизни. Отряды десантников высаживаются на берега. Идут воздушные бои. Они бросили на нас все свои силы, слышите?! Бомбежки кончились. Родина в руинах.

— А командование? Правительство? Президент? — спрашивали у комбата. Тот ходил взад-вперед по мокрой траве, раскуривая отсыревший фильтр.