Кир Луковкин - В паутине

— А где остальные?

— Погибли, — сказал Паук, — Мы попали в засаду.

Постовой отобрал у Паука автомат ("на всякий случай") и повел к командиру дивизии, в знакомую палатку.

Тарасов в одиночестве возлежал на надувном матрасе, в состоянии крайне растрепанном.

— Спит что ли, — пробормотал постовой, — Ты подожди, пока проснется, а там и доложишь. Его если тронешь без спросу, звереет, мама не горюй.

— Он так до вечера может пролежать, — возмутился Паук.

— Может.

— Но у меня важная информация!

— Не сомневаюсь, — сочувственно почесался постовой и ушел.

Паук решил что-нибудь перекусить и отдохнуть. В столовой говорили о Западном фронте, как через границу рванули беженцы, а Европа спешно строит заградительную стену. Проскочивших отправляют самолетами в Африку. Возможно, силы Союза обрушатся на самое уязвимое место — на север, воздушным флотом, перелетят через полюс и все дела.

— Кто-нибудь видел старших офицеров или хотя бы лейтенантов? — спросил Паук у соседей, гремящих ложками.

— Свалили на совещание. Вернутся вечером. Тарасов один остался.

— Э, да это тот сморчок, который в грузовике брыкался, — сказал солдат с крупным лбом и скошенным носом другому, — Ну, бык, делись жратвой, — и выложил кулаки на стол.

Паук улыбнулся. Паук захохотал так, что слезы выступили.

— Больной что ли? — переглянулись солдаты, у одного блеснула золотая коронка.

Паук схватил тарелку недоеденного чечевичного супа у соседа и метнул ее в головастого. Суп растекся по форме, головастый побагровел, вскочил и открыл было рот, но Паук, не дожидаясь, заткнул ему кулаком пасть, отчего головастый снова сел, а Паук запрыгнул на стол, вытащил автомат и прислонил дуло к лысому черепу облитого.

— Жри! — приказал он.

— Да ты….

— Жри!! — заорал Паук, двинув головастого прикладом, — Жри!! Кому говорят!!

— Уберите его! — завопил головастый, но никто помочь ему не поспешил. Тогда он судорожно запихнул куски овощей в рот и, не прожевывая, проглотил. Паук соскочил со стола, отдал соседу свою порцию, посмотрел на остальных.

— Извините, парни, я из разведки недавно вернулся. Двоих потерял, двоих уб…уб…убил вот этими руками. Крышу сносит.

— Ты это, на предохранитель поставь автоматик-то.

Тот что с коронкой сказал ни к кому не обращаясь:

— Да, отчаянный малый.

— П-псих… — выдал головастый, — Я же пошутил. Это шутка была.

Паук оглянулся.

— А, вон оно как. Не слышу смеха. Гнилые у тебя шутки.

Головастый резко встал и зашагал к умывальнику. Блатной не спеша прикурил от лампочки накаливания. На ладони у него красовалась тюремная татуировка.

— И что можешь сказать про противника?

— Готовиться надо. Ночью они предпримут атаку. Их больше. У них техника и много оружия.

Блатной глубоко затянулся. За складом слышался всплеск воды от умывальника.

— Короче, валить надо.

Паук принял решение разбудить Тарасова. Но этого не потребовалось. Тарасов черпал алюминиевой кружкой из бидона воду, шумно выпивал, черпал следующую, при этом пыхтя и попеременно зевая. Паук доложил о своем прибытии, на что офицер не обратил ни малейшего внимания. Умывшись, причесавшись и покурив, он наконец бросил на парня мутный взгляд. Откашлялся.

— Чего надо?

— У меня важные разведданные. Сегодня в десять часов я в составе разведгруппы с Ломовым и Майковым в ходе выполнения боевой задачи…

Не дослушав его, Тарасов вышел. Через какое-то время он вернулся, поправляя ремень.

— Садись.

Паук сел на складной стульчик.

— Какой на хрен разведотряд? — спросил офицер, поморщившись.

— Вы сегодня нас посылали.

— А, да…. Троих. Где еще двое?

— Они погибли. Мы попали в засаду, — отрубил Паук.

Тарасов выпрямился и, медленно, по слогам, произнес длинную тираду на общеизвестном языке, в коей указывалось, во-первых, на лично физические и умственные недостатки Паука, его ближайших родственников, а во-вторых, на его, Тарасова, негативное отношение ко всей американской нации в целом и отдельным ее представителям в частности, а также порицание смертоубийства и скорбь по павшим в неравном бою воинам.

— Ты понимаешь, во что ты вляпался, мать-перемать?! — ревел он, обшаривая палатку в поисках бутылки. Кругом валялись горы пустой тары, что его злило еще больше. У Паука нет свидетелей, могущих подтвердить истинность его слов, следовательно, необходимо провести расследование о возможном дезертирстве как Майкова, так и Ломова, и, само собой, Паука в их числе, или же в преднамеренном убийстве. Тарасов распалялся бы и дальше, но понял что это не все.