Дмитрий Коростелев: Пока бог спит

Вот, опять сидел неделю, горбатился, а эта дешевая прафурсетка Володарский уже вылизывает зад министерским чиновникам и сует в гладковыбритые хари отчеты, к которым даже не притронулся. Хотелось бросаться на стенки, рвать на впалой груди рубаху, грызть зубами мониторы допотопных трешек, но Виктор как обычно сделал диаметрально противоположное. Лаборант прогулялся до кладовки, где обнаружил забытую уборщицей тряпку, и встав в боевую раскоряку принялся смывать остатки сладкого липкого чая с загаженного паркета. А оскорбленное самолюбие еще долго кипело и бурлило, но постепенно затихало, как чайник на электрической плитке. В кабинете весь вечер витал дух уродливой омерзительной покорности и опустошенности.

— Ну почему я такой? — корил себя Виктор нервно теребя жиденькую шевелюру. — почему каждый раз остаюсь в дураках. Ведь на встречу с уфологами из центра должен был поехать я, а не какой то занюханный критик Володарский. Я потратил годы на изучение уфологии, я сам ставил компьютеры, сам собирал дефектоскопы. И все мои труды вдруг полетели коту под хвост. Опять за бортом, а как хотелось развернуться, показать — я не такой как все! Неожиданная идея пришла в голову, ну конечно, Оксана!

Виктор познакомился с ней на третьем курсе ФилФака. Тогда Демьянов мечтал стать писателем, но единственная начерканная им рукопись была всухую отвергнута издательством. С тех пор за перо он не садился ни разу. Зато Оксана пошла по иному пути, и закончив институт с красным дипломом, без труда устроилась журналисткой в "московском комсомольце". И несмотря на все неудачи несостоявшегося "Сервантеса" она заботилась о нем и совершенно искренне любила.

А когда Виктор спрашивал ее, за что можно любить такого неудачника, она отвечала улыбаясь:

— Любят не за что-то, любят просто так…

Но любовь любовью а дело делом, и сегодня он собирался рассказать ей о случившемся. Пока не было абсолютных доказательств наличия неземной жизни, но они должны появиться со дня на день. Потому Виктор быстро набрал номер редакции и попросил Оксану Семенову. Приятный женский голос оживил затхлый спертый воздух кабинета.

— Я слушаю…

— Ксана, это я Витя, давай сегодня встретимся возле кинотеатра, я тебе такое поведаю, закачаешься…

С Оксаной Виктор договорился встретиться ровно в девять, потому времени на всякую всячину было предостаточно. В который раз критически оглядев худосочную физиономию в зеркале, он, неопределенно хмыкнув, покинул помещение ванной. Ну некрасив и что с того, ну не наделил бог силой, с кем не бывает, вон кожа лоскутами на ребрах висит, жуть просто. Физиономия так вообще отдельный разговор, вытянутая как у породистой кобылы, глаза на выкате, нос буратинистый — прям хоть сейчас в китайских мультиках без грима сниматься. А Оксанке интересен потомушто вумный! — бесповоротно решил Виктор и выпятив, все что выпячивается прошествовал в залу. Собственно зала служила по совместительству спальней и столовой, и даже работать приходилось здесь. Привычно усевшись за письменный стол обычным жестом смахнул на пол крошки от печенья и придвинул старую побитую жизнью клавиатуру. Щелкнув тумблером включения питания и пропустив мимо ушей протяжный звон раздававшийся при загрузке Windows, наконец добрался до святая святых любого компьютерщика — Интернета. Проверил почту, два сообщения — одно от Кости, старого школьного друга, а ныне директора коммерческого банка, другое без подписи, с какими — то цифрами. Ну с Костей Павиным все ясно, как обычно неприятности с Бухгалтерией, небось опять что-нибудь ненароком стер, придется весь "офис" заново ставить. А это что за глупые цифры?

— Вот дурак! — Виктор стукнул себя растопыренной пятерней по лбу, — сам же просил Славку мне текст скрипта переслать, интернет без халявных скриптов, это все равно что мясо без соли. Пусть за нее такие как Костик платят, а нам, бедной интеллигенции нужно молоко за вредность бесплатно давать а уж сеть и подавно.

Виктор почти час лазил по сайту фантастики, на пару минут заглянул в "корчму", и когда вернулся в реальный мир, стрелки настенных часов показывали без двадцати девять.

— Тьфу ты ну ты, — впопыхах снимая оттянутые в коленках трико и попутно облачаясь в мало-мальски приличную джинсовую рубаху он суетливо перебирал грязную одежду в тщетных попытках отыскать черные джинсы. Под горячую руку попадало все что угодно: тут оказалась старая футбольная майка, не принятая в редакцию рукопись, разбитый будильник и много прочего хлама. Джинсов не было.