Осенние визиты

"Ярик!

Наверное, мы оба знали, что это случится.

Правда?

Ведь ты не удивлен, парень. Ты - это я. Но, к счастью твоему, ты живешь первый

и единственный раз. Когда-нибудь, если есть еще что-то впереди, я вернусь, уже

с частью тебя в душе. И все-таки не обольщайся.

Ты - живешь лишь раз.

Это всегда трудно - уходить. И мало кто из нас, Визитеров, на это способен."

Ярослав вытянул из пачки сигарету, закурил, не отрывая взгляда от бумаги.

"Время, Ярик. Время. Оно не любит тех, кто умеет смотреть в завтра. И все же

нуждается в нас. Так повелось. Время - великий предатель. Время - великий

обманщик.

Первый раз получилось, что мы не нужны ему.

Когда и где это случилось, Ярик? Я не знаю ответа. Я боюсь его. Чем стал твой

век - если он не дает надежды?

Я редко был совсем уж плохим, Ярик. Нет, конечно, были Визиты - о которых тебе

лучше не знать. Которые я сам боюсь вспомнить.

Время - предатель, время выбирает наши судьбы...

И все же, поверь, я не самый плохой из пришедших в этот раз.

Хотя бы потому, что выхожу из игры.

Не говори мне - предатель. Я просто устал. Я просто ни во что больше не верю.

Я слишком ярко представил то, что уже не случится.

Не хочу лгать себе самому.

Моя - наша победа, стала бы кошмаром. Творить - да, это всегда был риск. Не

привычное добро, а шаг за очерченные рамки. И очень часто я был чужим,

преждевременным, странным. Говорил о том, что было ненужным. Несвоевременность

- клеймо творчества, его мотив. Но, по крайней мере, я верил в себя. И приходя

в следующий раз узнавал - мир принял меня, прошлого.

В этот раз - все не так. В этот век - все не так. Третий Визит в двадцатом

столетии - и я не рискну назвать тебе имена. Почему так случилось, почему все

поменялось местами, доброта стала подлой, а творчество - лживым? Лишь Тьма

неизменна... но мы уже слишком близки к ней... Не знаю, не знаю. Слишком

торопливый век, слишком много боли. Слишком велико искушение - простых решений

и быстрых побед. Мы вросли в это время, в его боль и отчаянье. Нам не убедить

никого в добре - если его нет в нас.

Ты не пропадешь, если проявишь хоть капельку приспособляемости. Без меня ты -

не угроза иным Посланникам. Наоборот - возможный союзник. Выбери того, кто

победит, и служи ему. Даже если ты выберешь Тьму - она опустится так

постепенно, что мир успеет привыкнуть. А ты станешь ее придворным певцом,

Ярик. Такая уж наша судьба - продаваться.

Не привыкать.

Прощай."

Подписи не было. Ничего больше не было.

Ярослав затушил о стол сигарету, взял плеер, одел дугу наушников. Включил

перемотку - назад. Тихо сказал:

- Да нет, ты не предатель, Слава...

Он знал куда идти, но это было так мучительно больно. Так безнадежно. Так

одиноко.

Что случилось с тобой, Визитер, в этот день? Что сказал тебе Степан, что

произошло на ВВЦ, что увидел ты по дороге? Какая боль отразилась в твоей душе

- если она есть... была, у тебя...

Как ты пишешь? Я вру...

Нет, сейчас он видит его. Сидящего за столом. Фальшиво насвистывающего

мелодию. Аккуратно дописывающего письмо, секунду колебающегося, стоит ли

ставить подпись... но, наверное, слишком много имен легло бы на бумагу,

знакомых и давным-давно забытых, русских, английских, арабских, еврейских,

китайских, ярлычки исчезнувших душ, древних прорывов за грань привычного...

Ярослав включил плеер.

- Слепое время меркнувших зеркал

Мое дыханье водами объяло...

Он вышел в коридор. Секунду помедлил у двери в ванную.

Нет, ты не предатель...

Здесь тоже горел свет. Яркий и чистый.

Веревку Визитер завязал на водопроводной трубе. Вначале, наверное, узел был

под самым потолком, но под тяжестью тела сполз, сдирая чешуйки отслоившийся

краски. Теперь Визитер полусидел на коленях, привалившись лбом к стене. Одна

рука безвольно свисала, вторая цеплялась за перехватившую шею петлю. Словно в

последний миг Посланник Творчества передумал...

- Ты не предатель, - повторил Ярослав. - Ты просто трус... ты всегда был

трусом. Напористым, шумным, энергичным трусом.

Нож он взял на кухне. Острый, старательно заточенный кем-то из прежних

жильцов. Веревка подалась сразу, разорвавшись, едва он сделал надрез. Тело

осело на пол. Глаза Визитера были открыты - словно он до конца всматривался...

куда? И он улыбался. Насмешливо и торжествующе.

- Трус, - повторил Ярослав. - Трус.

Лужица на полу была совсем крошечной, Визитер, наверняка помочился, прежде чем