Алексей Корепанов: Тени Марса

Впрочем, неприятные эмоции не заставили себя долго ждать — подойдя ближе, командир «Арго» с тревогой обнаружил, что входной люк «консервной банки» открыт, вездеход стоит неподалеку от трапа, и его колеса чуть ли не полностью занесены марсианским «песком». От котлована к модулю протянулась цепочка неподвижных автоконтейнеров.

Почему инженер не взял вездеход? Почему, вопреки инструкции, не закрыл люк? И что здесь было — кратковременная пылевая буря?

Или он не бродит у Сфинкса, а сидит в модуле? Почему?

Тревога нарастала, выходила из берегов, заполняла все вокруг, тревога давила на плечи...

Эдвард Маклайн тяжело поднялся по трапу — колено болело все сильнее — и шагнул внутрь, на занесенный рыжей пылью пол. Пыли скопилось много, очень много...

То, что командир «Арго» выяснил в течение нескольких последующих минут, заставило его напрочь забыть о боли в поврежденном ребре, разбитом колене и вывихнутом запястье.

Все эти неприятные мелочи ушли на задний план, заслоненные совсем другим.

Леопольда Каталински в модуле не было.

Леопольд Каталински по какой-то совершенно непонятной причине отключил связь с ЦУПом.

А бортовой хронометр показывал, что Эдвард Мак-лайн провел внутри Марсианского Сфинкса гораздо больше времени, чем он полагал, — не час, и не два, а почти целые сутки! Выходит, то видение с берегом моря и остовом старого корабля было вовсе не короткой грезой... Выходит, Леопольд Каталински покинул лагерь, бросившись на помощь, еще вчера... И до сих пор не вернулся... Его тоже втянул внутрь Сфинкса тот неведомый пылесос?

И теперь все они — и Флоренс, и Алекс Батлер, и Свен, и Лео — весь экипаж! — лежат в забытьи в глубинах Сфинкса, и каждый видит что-то свое... А потом они очнутся, и тот кибернетический-биомеханический исполнитель чужих приказов, оставшийся без хозяев (или там не один такой исполнитель?), затащит их в подземный город... или выбросит на поверхность, если Алекс Батлер начнет стрелять... А будет ли Алекс стрелять? И дадут ли ему возможность стрелять?..

И кто знает, чем на самом деле было то нечто в пурпурной тоге и насколько соответствовало действительности то, что это нечто как бы говорило... Многофункциональная система... Подземный город... А может быть, на самом деле нет ни систем, ни городов, а есть какое-то излучение, бьющее по мозгам и вызывающее видения?.. Может быть, Марсианский Сфинкс чем-то сродни плотоядным орхидеям и то, что представлялось двойником и о чем-то рассуждало, не более чем некий фермент, воздействующий на потенциальную добычу?.. Много чего могло быть...

Сколько времени придется провести здесь в ожидании? И приведет ли к чему-нибудь это ожидание?.. И надолго ли хватит ему запасов провианта?..

Вернуться на Марс с отрядом морской пехоты — «собак дьявола», коммандос-шварценеггеров, несокрушимых Рэмбо — и проникнуть в подземный город?..

Если они еще живы... Если будут живы...

Если такую операцию вообще захотят и сумеют организовать... Через год... через два... через три...

И какие там «собаки дьявола»! Это же не кино. Не будет никаких спасателей-коммандос. А будет просто еще одна экспедиция за золотом. И строжайший запрет даже приближаться к Марсианскому Сфинксу. А скорее всего, никто уже больше никуда не полетит. Налетались.

Да, это не кино с непременным «хэппи эндом». Не фантастический роман. Это — жизнь...

Никто никуда не полетит. Разве что лет через пятьдесят. Или — через сто...

...Эдвард Маклайн, сидя перед рацией, обессиленно опустил тяжелую, раскалывающуюся голову на руки. Боль переполняла усталое тело, и болью была полна душа.

Он уже доложил Земле все, что мог доложить, и теперь ждал ответа. Он искал ответа и у самого себя — но не мог его найти...

По днищу вездехода уныло барабанили камни, ржавая равнина, с напускной покорностью ложившаяся под колеса пришлого, чужого здесь механизма, казалась залитой кровью. С деланным сожалением вздыхал ветер, и подчеркнуто медленно, словно демонстрируя свою показную, фальшивую скорбь, ползли по небу налившиеся кровью облака.

Командир космического корабля «Арго» Эдвард Гордон Маклайн возвращался из своей последней поездки по равнине, расположенной в марсианской области Сидония. Совершив безнадежный и безрезультатный прощальный виток на ровере вокруг каменного исполина, нареченного землянами Марсианским Сфинксом, он направлялся к лагерю Первой экспедиции, чтобы сесть за пульт управления модулем и покинуть Краевую планету. В полном одиночестве покинуть планету, носящую имя кровавого бога войны.