Майкл Мэнсон - Конан и дар Митры

Постепенно светлое пятнышко увеличивается в размерах, и вскоре он уже может разглядеть неспешно вышагивающую по дороге странную фигуру. Весьма нелепую, если не сказать больше! И в самом деле, этот второй путешественник являет собой весьма занимательное зрелище: его одежда, обувь, небрежно заброшенное за спину оружие - одним словом, все с ног и до головы - вызывает недоумение у наблюдающего за ним черноволосого синеглазого великана.

На невысокой жилистой фигурке пришельца поверх туники болтается бесформенное белое одеяние - нечто вроде плаща, нижние края которого украшены кокетливыми кисточками из шерстяных нитей. Его сандалии с матерчатым верхом настолько посерели от пыли, что определить, каков был их первоначальный цвет, уже совершенно невозможно; то же самое можно сказать и о повязке, небрежно охватывающей лоб, из-под которой торчат непослушные каштановые пряди.

Но взгляд сидящего под деревом воина, почти не останавливаясь на этих деталях, скользит дальше. Над правым плечом пришельца покачивается рукоять длинного меча, обтянутая вытертой до блеска кожей. Ножны, в которых хранится сие грозное оружие, тоже неимоверно длинны - конец их обнаруживается где-то ниже левого колена путника, так что совершенно непонятно, каким образом он умудряется вынимать из них клинок. Но это далеко не все: за другим плечом владельца огромного меча висит туго набитый походный мешок, почти такой же, как у черноволосого, а рядом с ним торчат колчан со стрелами и лук, тоже совершенно гигантских размеров. Игривый степной ветер, развевая складки плаща, выставляет на обозрение рыцарский пояс на тонкой талии пришельца - великолепный пояс, покрытый серебристыми стальными чешуйками и имеющий с левой стороны специальную накладку под меч. Однако сейчас к пропущенным сквозь нее массивным бронзовым кольцам пристегнут лишь длинный кинжал с рукоятью в виде оскалившегося демона.

...Этот неторопливо шагавший по пыльному тракту человек тоже выглядел молодым - возможно, всего двумя-тремя годами старше обладателя черной, как вороново крыло, гривы. По его загорелому, покрытому светлой щетиной лицу блуждала безмятежная улыбка, а жилистые тонкокостные руки покоились на кожаной перевязи, что поддерживала ножны.

- Привет! - произнес он, дружески кивнув темноволосому великану, затем сошел с дороги и вступил под сень раскидистой кроны гигантского остролиста. На полных его губах по-прежнему играла улыбка, в прищуренных глазах с яркими карими зрачками танцевали веселые искорки. - Привет, и да будет с тобой милость Митры! - повторил он. - Интересно, приятель, а что у тебя в мешке?

Темноволосый, лениво смахнув упавшую на лоб прядь, внимательно оглядел пришельца; на его скулах заиграли желваки, в глазах таился ледяной холод.

- Клянусь Кромом, - медленно произнес он, - что я достану меч и снесу твою глупую башку куда раньше, чем ты вытянешь из ножен свою оглоблю и зарежешься с ее помощью. Готов поспорить на половину груза из моего мешка, коль он тебя интересует. Согласен?

Карие глаза быстро пропутешествовали к мечу синеглазого, рукоять которого торчала у самого хозяйского колена, и опять остановились на его лице. Полные губы растянулись в ухмылке еще шире.

- Хорошо, спорим! - Правый пропыленный сандалий оторвался от земли и начал старательно чесать левую ногу. - Ну, начали! Раз, два, три - и ты проиграл! - Со змеиным шелестом сияющее лезвие выскочило из ножен и устроилось на плече черноволосого, в опасной близости от горла.

Тот, даже не пытаясь парировать выпад (ибо собственный его меч был обнажен едва ли наполовину), скосил глаза и замер, с восхищением разглядывая блестящий прямой клинок, необыкновенно длинный и слишком тонкий для тяжелого рыцарского меча. Сияя полированными гранями и радуя глаз превосходной заточкой, этот меч производил совсем иное впечатление, чем клинки аквилонских и немедийских рыцарей - изящество и воздушная легкость вместо внушительной тяжеловесности. Однако он не был похож на шпагу, совсем нет; и синеглазый великан понимал, что таким оружием можно не только рассечь противнику горло, но и пробить кольчугу.

Эта обоюдоострая и сверкающая полоса была для него словно бы живой, и, очарованный волшебным блеском стали, темноволосый воин потянулся к ней навстречу, как будто собираясь погладить холодный металл. Пальцы его нависли над клинком - там, где отточенная кромка лезвия переходила в острие.

- Эй, осторожнее!