Анатолий Фисенко - Галактика 1995 № 2

— Твое? — растерянно прохрипел он, держа талисман на расстоянии.

— Разумеется.

— Кто ты? — в его голосе послышалось почтение. Она недоуменно промолчала. Пластинка принадлежала бабушке Льзе и, видимо, являлась неким опознавательным знаком нечисти, которой она когда-то служила.

Орда защебетала на своем тарабарском наречии, беспокойно косясь на пленницу. Наконец, одноглазый решительным жестом навел тишину.

— Мы тебя не знаем, поэтому до выяснения не отпустим, а тогда либо на волю, либо… — он выразительно кивнул на закопченный котел. — Заприте их пока и стерегите, как свое барахло. Ты, Корноухий, отвезешь вещи Хроцу с просьбой разобраться. И следите за костром, чтобы вода не остыла, не то самих вкрутую сварю, — он зычно захохотал, повернулся и, расталкивая трупоедов, пошел прочь.

Агнию, на этот раз бережно, подхватили, затащили в одну из уцелевших комнат храма и опустили на кучу прелой соломы. Фиорна уронили рядом. Тот крякнул и замысловато выругался. Заскрипела дверь и стало темнее. Через единственную узкую бойницу струился пыльный и бледный лучик света, слабо освещая темную каморку с грязным щербатым полом и треснувшими кое-где стенами.

— На коней! — рявкнул снаружи знакомый грубый голос. — Поймаем Эрла, купчину косопузую. Раз это мясцо под вопросом, изловим новое!

Дробный конский топот, рев и улюлюканье раздробили тишину и стихли вдали.

— Значит, ты колдун? — подытожил гном, кривя разбитое лицо.

— Железка не моя, — Агния напряглась, пробуя на прочность путы, но те впились в тело и не поддавались. — Я ученик чародейки, только плохой, коли попался. Знаю мази, снадобья, немного заклинаний, не всегда действующих. На магию не рассчитывай.

— Понятно, — вздохнул гном, — тогда слопают. Слышал я про Хроца — брр, изобретатель оригинальных пыток и казней… А чей это храм, каким богам молились?

— Не все ли равно? Он пуст, как желудки наших людоедов. Давай хоть выспимся напоследок.

— Отлично. Завтрак нам, верно, не подадут… Нас подадут на завтрак, — он зевнул и сразу засопел, а девушка, поворочавшись, угрюмо задумалась. Мало того, что связана, так еще вызван Хранитель ромба, встречаться с которым, ох, нехочется. В Арконе про него разве только малыши не знают, садист и верховный адепт нечисти… И вдобавок этот коротышка расхрапелся!

Агнии показалось, как ее раздраженность плеснулась на него — и тут же он притих и беспокойно заворочался, будто прислушиваясь. Любопытно… Она сплела мысленную сеть, иногда применяемую ею на охоте, «опутала» спящего и приказала: «Поднимись».

Его ноги дернулись, он забормотал и перевернулся на другой бок.

Она уплотнила «паутину» и вновь потянула: «Сейчас же вставай, лежебока.»

Гном открыл глаза, с трудом сел и растерянно заозирался. Его брови поползли на лоб, рот потешно приоткрылся.

— Не спится? — невинно осведомилась она.

— Чертовщина какая-то, будто кобыла лягнула.

— Сам ты… Еще хуже, — надула губы Агния.

Фиорн смешно сморщил нос, пожал плечами и привалился к стене, с подозрением изучая девушку, а та неожиданно оцепенела от острого предчувствия опасности, словно издалека дохнуло застоялым смрадом. Кто-то спешил сюда по лесу, злобный и безжалостный — именно со стороны соседа по заключению, видимо, мыслительная сеть растянулась дальше и случайно зацепила незнакомца. Кто он и почему излучает лютую ненависть, ощущаемую даже на таком расстоянии?

Она вдруг поняла, как спастись. Времени оставалось мало — таинственный враг приближался, но рискнуть стоило. Усталость больше не чувствовалась, нарастающая ранее неведомая мощь заполнила тело — наверняка бабушкин предсмертный дар. Охотница натянула незримую сеть вокруг себя и сразу уловила примитивные желания стражника у входа: о выпивке, жратве и скорой смене. Потом незаметно проникла в его разум и теперь повелевала чужими органами чувств.

— Поспеши в темницу, — велела она, — проверь заключенных.

Сознание охранника неистово сопротивлялось, но ученица чародейки изо всех сил сконцентрировала волю и многократно повторяла приказ, постепенно увеличивая давление, пока не скрипнула дверь и в проеме не появился коренастый крепыш с брюшком и нездоровым одутловатым лицом. Глаза потухшие, в безвольно опущенной руке сабля. Повинуясь дальнейшим немым командам, он шагнул к испуганно вскрикнувшему Фиорну и осторожно перерезал путы, повторил то же с пленницей. Помассировав ноющие ладони, она пружинисто вскочила и отобрала у него оружие.