Агоп Мелконян - Via Dolorosa

- Зачем ты нам все это рассказываешь? - спрашиваю я его. - Ведь все, что нам нужно, -это лишь теплая вода и постель.

- Ты не можешь требовать от других только теплой воды и постели. Другие тоже...

В это время где-то внизу снова хлопает дверь.

- Мне кажется, миллион лет пролетел слишком быстро, - говорю я, невольно протягивая руку к большому кухонному ножу.

- Разве человек знает, что такое миллион лет? - растягивая слова, отвечает Дарк. - Разве ты способен понять, сколько лет прошло? И не хватайся за нож, это глупо. Нельзя проткнуть ножом свою утеху.

У камина светло и тепло. Лиза раздевается, как всегда перед сном она становится удручающе словоохотливой.

- Странный дом, странный человек, -- пускается в рассуждения она. Похож на Дарка, но это не Дарк. По-моему, он просто сумасшедший. Ну конечно же - он спятил от своего великого ума. Почему все интеллигентные люди рано или поздно чокаются, а, Эмиль? И почему они все так много пьют?

- Не знаю.

- Какое-то беспокойство грызет его. Как будто он все время чего-то ждет. Что вот-вот что-то начнется. Или, может, кончится. Короче, что-то произойдет. Это он хорошо сказал - жизнь это просто ожидание смерти. Ведь если подумать, то так оно и есть. Всю жизнь мы только тем и занимаемся, что ждем смерти. Любим, набиваем желудки, ездим с места на место и постоянно ждем смерти. И она всегда кружит над нами, только сначала лишает нас тех, кого мы любим, без кого мы не можем. И только потом приходит за нами. Кто хлопал дверью, Эмиль?

- Не знаю.

- Не знаешь, не знаешь... В детстве я думала, что упавшие звезды теряются в траве. И однажды, взяв корзинку, пошла собирать их. Но, представь себе Эмиль, там не было ни одной звездочки! Все, что я нашла, это порванный ботинок. С тех пор меня мучает вопрос - куда же деваются утром звезды? Ты, случайно, не знаешь?

- Остаются на месте, только их не видно.

- Как-бы не так! Звезды - это ведь души умерших, по утрам они прячутся в покойников. И у тебя когда-нибудь будет своя звезда, и у меня. Жалко только, что я не увижу ее. Или увижу?

- Не увидишь.

- Ты всегда готов разочаровать...

Не пожелав мне спокойной ночи, она поворачивается ко мне спиной, свертывается калачиком и плотно примижается к моему телу, как бы ища защиты. Лиза молчит, и мне кажется, что она уснула.

- Почему ты забрал меня из психушки? - неожиданно спрашивает она.

На этот вопрос я никогда не отвечаю.

Кто-то стер с неба облака, в окно заглянула круглолицая и рябая, побледневшая от холода луна. Кто-то разорвал занавеску, куски которой несутся наперегонки, сплетаются в огромные черные клубки, пытаясь стать единым целым, вернуться к старому состоянию, но им никак не удается справиться с вечными силами распада...

- Я увижу свою звезду, я это предчувствую, - сонно бормочет Лиза. Завтра же увижу...

Пытаюсь заснуть, но образ Дарка не дает мне покоя. Мысленно я переношусь к комнату, наполненную затхлым воздухом, с большим дубовым столом, за которым сидит Дарк и, прихлебывая красное вино, разглагольствует: все, что изобрел человек, появилось в результате той ненависти, которую он испытывает ко всему миру. Отпивая глоток за глотком, он продолжает: самую жестокую ненависть порождают постоянно накапливаемые нами знания. Знаю, знаю - потребность в знаниях неистребима, я даже скажу тебе - почему. Потому что они даются нам в качестве компенсации за ту несправедливость, которую проявляет к нам Вселенная. За невиданную несправедливость - запомни это! Человек пытается познать тайну вещей, чтобы возвыситься над ними и тем самым отомстить им. Эта грязная, мелочная злоба толкает его на то, чтобы разгадывать тайны материи, компенсируя этим, насколько возможно, свой комплекс неполноценности и сознание своей ничтожности. И что получается в результате? Что вся наука - это сложный условный рефлекс, реагирующий на единственный раздражитель, имя которому страх перед Вселенной! Она никогда не проявляла к нам великодушия, никогда не ценила разум, ибо разум ни за что на свете не желал признавать свое ничтожество и на свою потребу создал науку, чтобы изучать космос, расщеплять атом, изобретать думающие машины. Разве ты с этим не согласен?

Вот что такое разум - дрожащее от страха ничтожество, у которого есть один-единственный спасительный шанс: по крупицам собирать знания. А если он не станет заниматься этим, ему придется признать собственное ничтожество, и тогда он уже возненавидит себя самого.

Никогда раньше я не думал об этом, такие вещи меня не интересовали. Зачем все это скромному инженеру, занимающемуся медицинской аппаратурой и ремонтом энцефалографов в клинике (где я и встретил Лизу), высокое знание меня не привлекает, оно стоит выше меня, и тем не менее я понимаю, что Дарк прав.