Владимир Михановский - Эстафета

В храме было прохладно. Неизвестно откуда струился ветерок, обвевая разгоряченные лица. Сводчатые стены уходили ввысь, теряясь в полумраке. Мимо них прошел служитель, размахивая кадильницей с тлеющими благовониями. Кучки посетителей либо застыли в благоговейном молчании, либо переговаривались еле слышным шепотом - настолько подавляла торжественность величественного помещения.

Немного привыкнув к обстановке, молодой атлет и его спутник - Тилон так и не спросил, как его зовут, - двинулись в глубину храма. Здесь на троне из чистого золота восседал сам Зевс. Благородный металл тускло сверкал под узким лучом света, который падал откуда-то сверху - быть может, с помощью сложной системы зеркал. Сам Зевс был изваян из слоновой кости. Глаза божества были сделаны из драгоценных камней. На голове покоился золотой венок, в точности воспроизводящий венок из ветвей дикой оливы, которым увенчивался победитель Олимпийских игр. На правой ладони Зевса стояла, словно устремленная вперед и ввысь, статуя Ники - Победы. В левой руке Зевс держал скипетр, увенчанный когтистым орлом.

- Зевс на троне, работа Фидия... Одно из семи чудес света, благоговейно прошептал Тилон, поймав взгляд своего спутника, и тот впервые с уважением посмотрел на него.

<����Он точно похож на Пелопа>, - подумал Тилон, глядя на сидящего Зевса. Лицо божества было добрым, задумчивым. Курчавые жесткие волосы низко спускались на лоб, разрезанный вертикальной складкой.

Затем они долго бродили среди бесчисленных палаток и шалашей, которые стихийно выросли на берегах Алфея.

Тилон жадно всматривался в лица встречных. Он и жаждал встретить кого-нибудь из Спарты, и в то же время опасался этой встречи. Из одной палатки им призывно помахали рукой, и спутник Тилона устремился туда, донельзя довольный тем, что повстречал земляков.

- Прощай, парень! - крикнул он Тилону с улыбкой. - Желаю тебе поменьше хвастаться!..

Тилон рад был одиночеству: признаться, словоохотливый спутник уже давно тяготил его, хотя и сообщил много интересного.

Внимание юноши привлек огромный камень, стоящий на высоком пьедестале. Камень сверху был снабжен ручкой, отчего напоминал колоссальную гирю. С одной стороны на камне была выбита надпись, уже слегка подпорченная непогодой, но еще достаточно четкая, чтобы ее можно было разобрать. Напрягая память, Тилон припомнил уроки, которые тайком давал ему в агеле Филлион, единственный грамотный человек во всем военно-спортивном лагере: он прутиком чертил на песке буквы и объяснял Тилону их значение, едва выдавалась свободная минутка. Однажды, застав их за этим занятием, ирен жестоко избил обоих своим ореховым посохом. Но уроки Филлиона не прошли даром... С огромным трудом, складывая буквы в слова, Тилон прочел вслух выбитую на камне надпись: <����Би-бон под-нял ме-ня над го-ло-вой од-ной ру-кой...> Далее шла дата установления олимпийского рекорда.

Юноша настолько был ошеломлен новыми впечатлениями, что только к вечеру вспомнил строжайшее напутствие Пелопа: <����Как только прибудешь в Олимпию, разыщи главного элладоника и представься ему. Скажешь, что ты занесен в списки соревнующихся>.

Главный элладоник - спортивный судья Олимпиады - долго и придирчиво разглядывал худощавого юношу. Уж больно тонка его талия и бледны щеки. Но широкие плечи и мощные мышцы ног изобличают неплохого атлета. Элладоник глянул в свои записи.

- Тилон из Спарты, говоришь? Да, ты записан год назад Пелопом, гражданином Афин... Где же ты бродишь так долго? Все участники нынешних Олимпийских состязаний уже явились.

- Я... бродил долиной Алфея... - смущенно потупившись, пробормотал Тилон.

- Это другое дело. Человеку, впервые попавшему в Олимпию, действительно есть что посмотреть, - смягчился главный элладоник. - Ты весь год тренировался в прыжках?

- Весь год, - поднял голову Тилон.

- Почтенный Пелоп за тебя поручился, - сказал главный элладоник. - Я знал его немного по Афинам... И всегда уважал. Так и передай ему, когда возвратишься.

После паузы элладоник окинул взглядом запыленный плащ и усталое лицо Тилона и произнес:

- А теперь ступай в бани и гимнасиум, раб укажет тебе дорогу. Отдохни, приведи себя и одежду в порядок и готовься к олимпийской клятве. А вещи, - кивнул элладоник на сверток, который Тилон крепко держал под мышкой, - можешь оставить в гимнасиуме. Их никто не украдет.

...Но вот все позади - и торжественный ритуал, предшествующий спортивным состязаниям, и олимпийская клятва. Наступил миг, к которому Тилон шел всю свою сознательную жизнь.