Татьяна Наянова - Пещера Цинны

Ни один вид не существует дольше. - Мы разве существуем два миллиона? - Ну. Нет. В последнем качестве, Homo Sapiens - тысяч 40-50. Но в целом, архантропы... - Извини, Аргис. Дело в том, что... Аргис посмотрел на него своими светящимися бледно-зелеными глазами. Сейчас в них стояла горечь: - Дело в том, что радиация безнадежно изменяет планету. И твои родные зверушки на ней уже не подчиняются земным законам. - Аргис, - добавил Комп серьезно. - Меня интересует только одно: что это за акулы? Есть ли у них самки? Как они оплодотворяют этих... ну, в общем... Аргис отвернулся. Потом встал. Достал с полки старинную книгу в древней пластиковой обложке. Полистал. - Вот, - он ткнул пальцем в страницу, где на черном фоне серой краской был изображен десяток девонских хрящевых рыб. - Вот это. Я сам видел. Более того, я имел это в своем распоряжении. Правда, сильно разложившееся. Комп с интересом рассматривал вальковатое тело с тупым выражением морды, довольно добродушными глазами и целой батареей жаберных щелей по бокам головы. - Чем они питались? - спросил Комп. - Планктоном. - А-а. - Да. Но. То, что я исследовал, был самец. Я не утверждаю, что... - Ну конечно нет, Аргис, - Комп захлопнул книгу. - Прорастим икру, посмотрим. Кстати, а почему ты обратил внимание на то, что это именно самец? - Потому, - Аргис отвернулся и опять сел в кресло, - здесь на рисунке этого нет.

Это вообще не сохраняется в отпечатках. Птеригоподий. - Что это? - Наружный половой орган. - Ну и что же? - Он по форме совершенная имитация члена млекопитающих. Так, знаешь, на рыбьем уровне. Насколько это может быть сконструировано из рыбьих плавников. Я еще тогда удивился... - Но послушай, Аргис, - Комп склонился набок, опершись пальцами о закраину компьютерной установки. Что-то хищное, звериное сквозило во всей его позе. Как будто его интерес к проблеме дурацких, выживших из ума акул был подобен интересу леопарда к упрятанной в панцирь черепахе. Там, внутри, поживы наверняка будет для него немного. Однако, добыча. - Насколько я знаю, у акул не бывает много икры. И она, насколько мне известно, заключена в роговые капсулы. Аргис пожал плечами: - Мы имеем дело не с обычной акулой. - Тогда какого черта ты суешь мне под нос эту палеонтологическую дребедень! Комп с возмущением бросил книгу на стол, так что она хлопнула с каким-то неприличным пухлым звуком. - Мы не знаем, какие яйца были у доисторических акул, - спокойно попытался объяснить Аргис. - То, что выловили мои ребята из моря за чертой радиации было точной копией той акулы, - Аргис кивнул на книгу. - Но никакой нормальный биолог не станет утверждать, что они копии на генетическом уровне. - Ладно, - Комп вздохнул, но подавил выдох. Он встал. - Ладно. Не первый год живем на белом свете... - Бывай, - кивнул ему Аргис на прощанье. Когда он остался один, он взял с полки другой палеонтологический справочник. Полистал его. Нашел нужное место. "Виды часто возникают как бы из ничего, прочел он. - То есть, в палеонтологической летописи нет соответствующих отпечатков. Возникает картина, что некоторые доисторические виды, акулы, например, не имеют длинной череды переходных форм. Они возникают сразу из наличного материала, разворачивая некую программу, неизвестно откуда взявшуюся в их генах". ГЛАВА 2. ЦЕРНТ И МЮРЕК Цернт смотрит вниз, где среди пены и чернильных волн светится белое пятно. Оно приближается. Из немыслимой глубины оно медленно, неотвратимо всплывает на поверхность. Это лицо. Чье-то мертвое, белое, прекрасное лицо. Оно незнакомо. Но оно зовет, тянет, манит вглубь. Это манта. Цернт знает, что манта. Но не может удержаться и смотрит вниз. Сквозь воду незаметно, как бы расплываясь и вновь сплавляясь под его взглядом проступают теперь жуткие, родные черты умершего человека. Это божественно прекрасное лицо давно умершей женщины. Она улыбается в воде. Ах! Она жива! Кто-то хватает его сзади за плечи и с силой отталкивает назад. - Цернт! - Мюрек склоняется над ним. - Цернт! - он готов ударить его. Цернт не подчинится. Но тот так и не может подняться. От толчка он будто прилип к скользким камням обрыва... - Цернт! Цернт вскакивает с постели и дико озирается. В полумраке спальни мягко светится голубоватый экран. Мюрек давно уже вызывает его по видеофону. Цернт, морщась от головной боли и томительной тяжести в затылке, сел в кресло перед экраном. - Привет. - Плохо выглядишь, - не отзываясь на приветствие, ответил Мюрек. - Ты когда думаешь заглянуть ко мне для осмотра? - Если я "загляну" к тебе, то уже не скоро от тебя выгляну, - угрюмо возразил Цернт.