Владимир Михайлов - Сторож брату моему

– Все спокойно? – спросил Георгий.

– Ага! – сказал Рыцарь. – Это ты. Где Питек?

– Я тут.

– Какие новости?

– Шувалов говорил с Хранителями. Его куда-то увезли. Он сказал, что с ними не договориться. Сказал, чтобы мы действовали иначе.

Вот когда Уве-Йорген почувствовал себя совсем хорошо.

– Он не договорился, – сказал он, – но мы еще можем. Мы станем разговаривать по-своему. Как армия, а не как культурная миссия. Правда, ребята?

Они улеглись рядом, но Уве-Йорген поправил:

– Рассредоточьтесь. Быстренько выкопайте ячейки. Как у меня. Осталось еще семь минут… Кстати, Питек: вы там, у себя, не были солнцепоклонниками? Не поклонялись солнцу?

– Нет, – сказал Питек. – А зачем?

– Откуда я знаю? Просто – надо ведь кому-то поклоняться…

– Не знаю, – сказал Питек, выбрасывая лесок. – Мы обходились без этого.

– Правильно делали, – одобрил Уве-Йорген. – Все, перемирие оканчивается. Вон идет их парень. Сейчас он об этом торжественно объявит. Дадим ему спокойно уйти назад.

И в самом деле, парламентер снова приближался, размахивая руками.

– На всякий случай, – спросил Рыцарь, – где катер?

– В кустарнике. До него метров двести, – ответил Георгий.

– Хорошо. Значит, огнем его не повредят. Их пули не долетят.

– Мы так и подумали.

– Перемирие заканчивается! – крикнул парламентер, приблизившись.

– Мы знаем.

– Хотите сдаться?

– Завтра в это время, – усмехнувшись, крикнул Уве-Йорген.

– Так долго ждать мы не станем, – серьезно ответил тот.

– Тогда иди. Начинаем!

Парламентер торопливо ушел, и тут же застучали выстрелы. Пули вспахивали песок, и Уве-Йорген понял, что наступающие спешат одержать решительную победу. Вести перестрелку? Нет, решил он вдруг.

– Укроемся в корабль. Оттуда они нас не выкурят. Если останемся здесь, они перебьют нас в два счета, как только вспомнят, что можно вести прицельный огонь. В люк – Питек, Георгий!

Его соратники не заставили себя упрашивать. Они сделали по два-три выстрела – патроны приходилось экономить) и быстро отползли к траншее, по ней перебежали к люку и оказались в тамбуре. Уве-Йорген вскочил последним, повис на маховике люка, и тяжелая пластина медленно затворилась.

– Вот теперь пусть попробуют, – сказал он.

– Ну, а что же мы будем делать? – поинтересовался Питек. – Знаешь, Рыцарь, мне здесь вовсе не нравится. Тесно и душно. Я уже отвык за эти дни.

– Да, – сказал Георгий. – Что мы здесь защищаем?

– Не знаю, – откровенно ответил Рыцарь. – Но если мы поищем как следует, то, может быть, и найдем то, что им так хочется получить.

– А если не найдем? – спросил Питек. – Будем сидеть тут, пока не вспыхнет звезда.

– Мне не нравится, – сказал Уве-Йорген, – что из этой махины может быть только один выход. Если поискать, мы наверняка найдем грузовой люк или что-нибудь подобное.

Носовая часть была им исследована вместе с капитаном, там люка не было. И теперь Уве-Йорген с товарищами направился в корму.

Приходилось то идти, то ползти, временами – карабкаться: эта часть корабля сохранилась хуже, листы внутренней обшивки свисали с переборок, валялись какие-то громоздкие детали – наверное, части устройства, которые следовало смонтировать на новом месте и которые почему-то так и не пригодились. Ударяясь об их выступы и углы, Рыцарь вполголоса чертыхался, остальные двое молчали. Иногда они останавливались, чтобы передохнуть, и их учащенное дыхание с шелестом отражалось от переборок.

Каждую палубу и отсек, каждый закоулок Рыцарь неспешно обшаривал лучом фонарика. Выхода не было. Потом переборки ушли в стороны; стали реже. Под ногами глухо застучали ничем не прикрытые металлические плиты. Это были уже трюмы. Надо было смотреть повнимательнее: если выход был, то только здесь, и если люк можно было отворить, то сквозь слой земли за ним они уж как-нибудь пробились бы. Рыцарь еще замедлил шаг, остальные – тоже. Справа и слева, сверху и снизу теперь тянулись конструкции из тонких труб – для крепления грузов. Приходилось пробираться сквозь них, словно в железном лесу. Потом они вышли на место посвободнее, Рыцарь посветил, огляделся и увидел черное пятно люка.

Люк был открыт, но земля не насыпалась в отсек, и тут было чисто, сухо, как если бы ход упирался не в землю, а в какое-то другое помещение, точно так же, как корабль, изолированное от внешней среды. Уве-Йорген повел лучом. За проемом люка была черная пустота. Не колеблясь, он двинулся туда, кивнув своим спутникам, и они послушно повторили все его движения. Он переступил порог – и каблуки сухо ударили по пластику; Рыцарь не успел еще удивиться, как все вокруг ярко осветилось, и он зажмурился – от света столько же, сколько от неожиданности.