Беркем Атоми: Каратель

– Почему?

– Начало твоего Следа здесь. Здесь сердце, из которого ты берешь силу. Или ты думаешь, что сможешь делать такие штуки везде? Хе-хе, нет, малай, не сейчас. И не завтра. Ночью Озеро дало тебе силу, а ты только указал ей, чего тебе хочется.

Земля ушла у Ахмета из-под ног. Внезапно все его намерения показались детским капризом, а сам он – жалкой марионеткой, болтающейся на холодном ветру. Но услужливо вспыхнувшая ненависть помогла, не дала провалиться в слабость, похожую на жидкую грязь: …Похуй. Пусть меня завалит первая же хозяйка, но я зубами утащу ее за собой, и этого мне будет достаточно. И пока будем лететь вниз, я сгрызу ее полностью, и упаду в нижний мир один. А может, и двоих успею. Это будет более, чем достаточно…

– Ничего. Обойдусь человеческим.

– Это твое дело. Я говорю тебе – когда вернешься, раскопай могилу и возьми вот это. – старик вытащил из-за пазухи сверток и стал развязывать тонкую полоску коры.

Из ветхой тряпочки на кровавом свету печи блеснула толстая пластинка потемневшего металла, украшенная хаотически разбросанными выпуклыми голубыми камешками.

– Это и есть Ысцэ? Дом духов?

– Да. Здесь живут мои эйе. Точнее, наши эйе – насколько они могут быть чьими-то.

– У нас девять эйе? – подсчитал бирюзовые капли Ахмет.

– Это зависит от того, как ты будешь жить. Багучы, жившие очень давно, могли наполнить войском эйе долину большой реки. Некоторые из нашего Следа так помогали Чынгысу – в его войске на сотню живых иногда приходилась тысяча мертвых…

Ахмет сидел, пораженный – об этой стороне Знания он и не догадывался, хотя старик как-то упоминал, что След, которому они с Ахметом принадлежат, начался в самом Тенри-Лля, когда духи ходили по Земле вместе с людьми, и Знание было всеобщим.

– Яхья-бабай, я раскопаю тебя и возьму дом духов. И что?

– Как «что»? – удивился старик. – Откуда я могу знать? Сам Тенри не знает, что принесет Река. Для человека лучше жить спокойно, как пытался жить я – кормил эйе, помогал женщинам рожать, убирал за людьми, когда им вздумается сглазить друг друга; а войну оставил тем, у кого есть на нее время. Но ты хочешь другого – и это твое дело; делай, что хочешь. На самом деле нет никакой разницы, все очень просто: Реке безразлично, вылечил ты человека или убил. Важно лишь как ты это сделал, с сердцем или нет.

– То есть, я сам все узнаю. – задумчиво сказал Ахмет. – так, Яхья-бабай? Может, тогда будет лучше остаться, и нормально тебя похоронить?

– Не слушай меня, глупого старика – никто знает, что принесет Река завтра. Поступай по сердцу, только оно все знает точно. Может, время таких как я прошло, и новые багучы станут воевать, как раньше. Хочет твое сердце взять жизнь врага – иди и возьми, я сильно тебя не задержу. Выходи сразу, как зароешь могилу. Пойдем.

Сын Ульфата, поставленный отцом проследить за чужим белемле доложил отцу, что оба не таких вышли из землянки и пошли что-то закапывать на мысу: чужой нес лопату, а дед Яхья шел налегке. Пройти за ними на мыс не удалось, потому что они все время… тут пацаненок начал путаться в показаниях, не умея выразить испытанные им необычные ощущения, но отец помог ему:

– Они не смотрели на тебя, но как будто знали, что ты идешь следом?

– Да, отец, точно. Когда эти дошли до мыса, они как будто сказали мне, чтоб я дальше за ними не шел.

– И ты ушел?

– Нет, я же мужчина. Я сделал вид, что убежал, а сам спрятался в броске камня от их землянки, и видел, как вернулся чужой. Он поставил лопату у дверей и остался в доме, а я побежал к тебе.

– Он заметил тебя?

– Да, он знал, что я там сижу, но ничего не сказал.

Жестом отпустив сына, Ульфат замер в нехорошей задумчивости. Как поступить в обозначившейся ситуации, что делать со столь явной силой, смирно сидящей в землянке старика Яхьи. Пока сидящей – логично опасался Ульфат, нагруженный ответственностью за своих людей. А ну как ему вздумается… что именно вздумается, придумать не получалось; однако курбаши, как прирожденный правитель, справедливо рассудил – ну его на хуй. Именно так власть людей относится к непонятному – от непонятного одни заморочки, и нет ничего превыше заведенного не нами порядка; и это правильно, если вдуматься. Принеся огромную пользу, чужак приоткрыл все же слишком пугающую сторону своей природы, и выстрел в спину стал отныне лишь вопросом времени. Однако опасения курбаши были напрасны, предмета его тревоги уже не было в поселке – не взяв с собой ничего, кроме ружья и двух патронов, чужак ушел на запад. Посланный Ульфатом по следу чужака охотник вернулся быстро, слишком быстро: след обрывался за первой же высоткой, скрывшей путника от поселка.